Одна дорога из Генуи

При посредничестве тортонских стражников вся честная компания с конями, трофеями и пленными переехала из «Приюта грешника» к местному кузнецу. Фабио, заглянув в повозку и увидев слитки, выбрал именно кузнеца из трех предложений. Кузнец вовсе не жаждал принимать гостей на ночь глядя, но репутация слуг закона, подтвержденная местной стражей, и десять золотых дукатов его мгновенно убедили. Кузнецы, если кто не знает, бывают разные. Бывают такие, у которых кроме молота, горна и наковальни за душой ни гроша. А бывают такие, у кого дюжина работников каждый день за инструменты берется. И дом свой, и мастерская при нем со всякими приспособлениями, и заготовок свой склад, и товара свой склад, и лошади свои.

Не постоялый двор, конечно, но упихаться можно. Телегу во двор, лошадей в конюшню, людей в комнату подмастерьев. Подмастерья одну ночь и с хозяйскими детьми поспят. В тесноте, да не в обиде. Для пленных пустых кладовок не нашлось, кузнец выдал бухту веревки и предложил привязать их к чему-нибудь капитальному. До утра потерпят. Для трех мулов злодеев и шести лошадей преследователей у кузнеца места не нашлось. За ночлег скотины Фабио заплатил хозяину «Приюта грешника». Дукаты разлетались как брызги из колеи.

Возчик-генуэзец оказался дальним знакомым одного из парней Фабио. Его успокоили, сказав, что в сообщники не запишут, телегу не отберут и за работу заплатят. И репутацию в Генуе не испортят, если только сам трепаться не будет. Мужик довольный ушел спать на сеновал над конюшней.

Брассо, пока его таскали туда-сюда, потерял сознание.

— Симон, что с ним? — спросил Фабио.

— Не жилец, — ответил Симон, — Рана на вид небольшая, но воняет чечевичной похлебкой, которую мы только что ели. Это значит, что в кишках дырки. Если еда из кишок вылилась в брюшную полость, то пациента пора исповедовать, а не лечить.

— Жаль, — сказал Фабио, снял шляпу и перекрестился, — Но он и так, если честно, не жилец. Лучше уж в бою умереть.

Симон понял, что допрашивать теперь некого, кроме него. А ему еще надо найти Кармину, пока братец Пьетро или кто там с ней не зарезал Маринеллу. Или ее уже зарезали?

— Слушайте, забирайте себе весь груз, а мне надо срочно встретиться с одной девушкой, пока она еще жива, — сказал Симон.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — ответил Фабио, — Груз и так наш, и тебя мы не выпустим. Что с твоей девушкой?

— Ее убьют, если я не принесу противоядие.

— Кому противоядие?

— Кармине Ладри.

— Она тоже здесь? Хрен ей, а не противоядие. Хитрая слишком. Меня отлично устроит, если она сдохнет.

— А я?

— А ты для начала придумай, почему ты мне нужен живым.

— Для начала посмотри на наш груз.

Симона увели, а Фабио ушел досматривать груз. Но быстро вернулся.

— Симон, я ведь тебя знаю, — сказал Фабио, — Чтобы вы с Магистром занялись такой ерундой как сопровождение какого-то свинца? Вы точно везете серебро или золото. И не тычь мне документами на Брассо!

— Это просто тысяча ротолло свинца, — спокойно ответил Симон, — И можете проверить любым доступным вам способом. Просто ложный след.

— Я сомневаюсь, что это свинец, — сказал Фабио, — Не такой человек Луиджи Брассо, чтобы возить мирные грузы.

— Тогда взвесьте какой-нибудь слиток, — предложил Симон, — Они должны быть по десять ротолло.

— И взвешу! Парни, где тут весы?

Парни поискали весы, не нашли и побежали к хозяину. Хозяин весов не дал, но отправил старшего сына. Сын, здоровый сорокалетний мужик, сказал, что любезно предоставит в краткосрочную аренду любой инструмент, но за отдельную плату. Фабио выругался и выложил еще пять дукатов.

Кузнец протер глаза, сграбастал деньги и притащил весы с гирями. Весы показали, что каждый положенный на них слиток весил честные десять ротолло с минимальными отклонениями. Перевешали штук двадцать.

— Значит, это по объему не свинец, — сказал Фабио.

— А что тогда? Контрабанду ищете? — спросил кузнец.

— Ищем. Но ты потом молчи.

— За отдельное вознаграждение, если помогу найти. Десять процентов?

— Десять уд срамных!

— Что ругаться-то? Не нравится, так торгуйтесь, как приличные люди. Десять процентов не далите, а сколько дадите?

— Десять дукатов.

— По рукам.

— Если найдем.

— Не вопрос. По объему не свинец? Давайте объем измерим.

— Как?

— Утопим в ушате вот эту свинцовую гирю на десять ротолло и зальем водой. Слитки как раз столько же весят, значит, и объем должен быть тот же. Сделаю черточку на стенке по уровню воды. Потом уберем гирю и положим слиток в эту воду. Вода поднимется до той же черточки, если там свинец. Если там что другое, то будет выше или ниже.

При свете свечей и масляных ламп в ушате утопили сначала гирю, потом слиток. Потом еще четыре слитка. Свинец свинцом.

Симон начал волноваться, не раскроет ли его этот умник.

— Вроде свинец, — развел руками специально приглашенный эксперт, — А что ищете такое, что за свинец можно выдать?

— Золото или серебро, — буркнул Фабио.

Кузнец взял топор, потюкал по краю слитков.

— Мягкий металл, сам вижу. И золото мягкое, и серебро мягкое.

Поднес к подсвечнику.