Одна дорога из Генуи

Утром Витторио заглянул на кладбище. «Магистр алхимии Иеремия Вавилонский» — гласила надпись на кресте. Рядом семь свежих могил. «Фабио Моралья», подписано на одной из них. «Луиджи Брассо» на другой. На остальных имена знакомых Витторио помощников Фабио. Алессандро, Джованни и другие. Ни на одном кресте не написано «Симон».

Витторио заинтересовался историей, копнул глубже и откопал телегу свинца и оруженосца-блондина. Можно было копать и еще глубже, но запахло не только липой, а еще и ножом в спину. Местная стража определенно получила какую-то выгоду от этого всего. По поводу таких вещей чутье разбойника в сутане не подводило.

Поэтому Витторио подумал-подумал, да и поехал дальше в Турин. Запахи липы и ножа в спину остались в Тортоне, а встречный ветер нес запах острой политической игры и неуловимый аромат золотых дукатов.

Глава 67. 21 декабря. Чтобы никого не забыть.

15 декабря Максимилиана де Круа во встречном бою в северном Парпанезе подстрелили из арбалета. Раненого доставили в Пиццигеттоне, родовое владение профранцузской семьи Тривульцио и важную французскую опорную точку на переправе через Адду.

Мальваузен проник в Пиццигеттоне под легендой врача и успешно прооперировал пациента 16 декабря.

Бонакорси принял предложение от Службы Обеспечения банковского дома Фуггеров и выполнил первое задание. Доставил в Милан Максимилиана де Круа.

Терцо, один из соучастников ограбления века в Генуе, волей случая нанялся возчиком к Максимилиану, довез телегу золота до Парпанезе, не смог вывезти ее из деревни и бежал в Пьяченцу.

Перед тем, как внимательно посмотреть на Пиццигеттоне, стоит бросить взгляд на достойного человека, оставшегося неупомянутым в Пьяченце.

Добрый сэр Энтони Маккинли получил одиннадцать ран и чуть до смерти не истек кровью. Фредерик довез его до Пьяченцы и передал в чуткие руки доктора Порденони. Во второй половине дня 16 декабря к этому же самому доктору, благодаря его репутации «лучшего в городе» стражники привели Лиса Маттео, который добровольно сдался брату Витторио.

Так получилось, что разговор между Витторио и Лисом происходил в палате через перегородку от Маккинли. Витторио на всякий случай заглянул в соседнюю комнату, тут же узнал Маккинли, вспомнил, что тот еле-еле может связать два слова по-итальянски и решил рыцаря не будить.

На самом деле, шотландец всегда говорил, что не силен в иностранных языках и не может объясниться по-итальянски. Но, находясь в языковой среде, он дошел до того уровня, когда уже мог понять собеседника, если тот говорит медленно (большая редкость для итальянцев). Но пока не до того уровня, чтобы самому составить грамотную фразу с правильным произношением.

Витторио задавал вопросы очень громко и внятно. Лис отвечал медленно и четко, а разбойник в сутане еще и постоянно переспрашивал. К концу допроса Маккинли узнал про королевское золото столько же, сколько Витторио. И на всякий случай притворился спящим.

Утром 18 декабря Маккинли покинул доктора, который все-таки советовал полежать еще, попить больше красного вина и поесть больше красного мяса. Фредерик когда-то успел щедро отсыпать ему в кошелек дукатов. Поэтому шотландец купил мула, снова нашел тот лесок, убедился, что его коня там нет, и заявился за конем к маркизу Паллавичино, как к сюзерену, ответственному за окрестности.

Молодой маркиз любезно выслушал гостя, накормил-напоил, спать уложил, и, конечно же, вернул ему коня. Часть истории про угнанный паром он уже знал. И про большую драку в лесу. Еще утром шестнадцатого он послал вооруженных слуг навести порядок, и те обнаружили в леску восемь привязанных мулов, одного рыцарского коня, лошадь с пробитой головой, кучу мертвых тел бандитского вида и какие-то крепкие ящики с кусками сукна внутри. А рассыпанные по земле золотые дукаты не обнаружили. Прямо ни одного. Потом еще сходили за лопатами, все перерыли и снова ни одного не обнаружили. Поэтому про золото маркиз ничего не знал.

Маккинли подтвердил, что Сансеверино здесь абсолютно не при чем. Это разбойники напали на королевский обоз, а отбились от них добрый сэр Энтони и один славный оруженосец из семьи вассалов императора Карла. Ни один человек Сансеверино во владения Паллавичино без спросу не заходил и меча не обнажал. Маркиз очень обрадовался. Он совершенно не хотел ссориться с Сансеверино.