Одна дорога из Генуи

На этом на следующее утро они и расстались, полностью довольные друг другом. Шотландец поспешил в Турин, где он сам назначил поединок де Круа. Правда, перед этим он собирался заехать в Борго-Форнари за парадно-выходным костюмом и латами.

Теперь можно вернуться в Пиццигеттоне.

Ночью с 19 на 20 декабря из башни замка сбежал находящийся под следствием Максимилиан де Круа. Сбежал, невзирая на ранение в голову и в руку. Забрал с собой своего боевого коня с седлом и со всей сбруей. Погоня выехала утром, но до Лоди не догнала, а под Лоди наткнулась на имперскую засаду и, не вступая в бой, вернулась обратно.

В главном лагере французской армии в Монце очень удивились, что какой-то старик-швейцарец привез своим кучу золота якобы от короля, но большей частью не в монетах, а в слитках и абсолютно без сопроводительных документов.

Всеобщее удивление прихопнул лично Оде де Фуа, сославшись в узком кругу на секретное-пресекретное шифрованное письмо от коннетабля Шарля де Бурбона. В более широком кругу он сослался на секретное письмо от секретного отправителя. Общий смысл для всех кругов остался тем же.

Всем заткнуться под страхом смертной казни. Швейцарцы получили деньги сложным финансовым маневром. Да, в конечном счете, от короля. Но с таким гонцом, который смог проскочить мимо Милана из соображений секретности. По этой же причине без сопроводительной документации. Никаких слитков не было. Вам показалось. И не клянитесь, что видели, за лжесвидетельство смертная казнь по законам военного времени. Швейцарцам тоже показалось. Была золотая и серебряная монета. Жалование монетой не выдают всем швейцарцам сразу и полностью, чтобы не спровоцировать повышение цен, скупку всего, что горит, и дикую вакханалию в лагере с последующей потерей контроля и визитом любопытных ландскнехтов из Милана.

Срочных гонцов на перекладных во все остальные французские гарнизоны в окрестностях не послали. Но в порядке нормальной почтовой работы новость про внезапно разбогатевших швейцарцев и сложный финансовый маневр добралась до Пиццигеттоне уже к середине дня 20 декабря. В секрете ее никто держать не стал. Его Величество заплатил швейцарцам, значит, и остальным в обозримом будущем заплатит. Местные лавочники под это дело несколько увеличили кредитные линии, чтобы труженикам аркебуз и алебард было на что встретить Рождество.

Тривульцио понял, что это жжж неспроста. Значит, швейцарский священник, про которого говорили де Круа и Эрнесто, честно исполнил свой долг и довел столько золота, сколько смог. По-видимому, опираясь на неверное предположение о невозможности доехать до Пиццигеттоне, он поменял курс на Монцу. Очень рискованно, но раз уж он проскочил, то честь ему и слава. Они, конечно, умалчивали, что за груз, но теперь-то все понятно.

Тогда и де Круа, скорее всего, никакой не шпион. Где это видано, чтобы вражеский агент взялся довезти золото французской армии, по пути усилил охрану личной гвардией Сансеверино, а, попав в засаду, честно сражался. И нанятый «шпионом» простолюдин довез золото аж до Монцы. Скажите мне, где взять таких простолюдинов, я найму всех! Какая из задач проще, провезти полную телегу золота по вражеской территории, или не украсть его самому?

Совесть такая штука, что заставит человека не только провести лишние полдня в седле, но и взяться за перо. Джан Франческо прикинул, куда мог отправиться де Круа, и написал два письма. Одно в Монцу для де Фуа, другое — в Турин для Сансеверино.

Мальваузен после бегства пациента под подозрение не попал. Слишком уж хорошо все было организовано для проезжего доктора. Тривульцио расплатился и предложил остаться врачом, только не в замке, а при армии. Мальваузен вежливо отказался и собрался уезжать. Как раз можно успеть до Рождества в Турин, а там все доложить губернатору, который обязательно приедет на встречу с родными.

Маршрут нарисовался через снова нейтральный Парпанезе, где снова запустили паром. Вогера, Тортона и далее. Купленный еще в Генуе мул до завтрашнего утра мог постоять в замковой конюшне. Вроде все просто и понятно. День на подготовку, ночь на поспать, на рассвете вперед, чтобы переправиться, пока светло, а не ночевать на северном берегу.

За ужином в таверне к нему подсел прилично одетый человек с генуэзским выговором.

— Здравствуйте, доктор.

— И ты здравствуй, добрый человек.

— Люди говорят, что Вы вырвались из Парпанезе, когда там французы из Пиццигеттоне били папских из Пьяченцы.

— Правду говорят.

— Говорят, вся битва шла за обоз с ценным грузом.

— Слышал такое.

— Говорят, до Пьяченцы обоз не доехал.

— И такое я слышал. Ни одна телега не добралась.

— А не знаете, куда они подевались?

— Господь с тобой! Мне-то откуда знать? Зачем тебе этот обоз?

Мальваузен догадался, что этот человек как-то причастен к поискам королевского золота, но не мог понять, кому он служит. Ведь точно простолюдин. По положению не выше мелкого купца, хотя и одет прилично, почти весь костюм новый.