Одна дорога из Генуи

— Далеко не уйдут, — протараторил Эрнесто уже Максимилиану, — Там дальше песчаные берега и повороты. Моряком надо быть, чтобы это пройти. Сейчас отгоним обоз в Бадию, займем большой дом и караулы выставим. Оттуда берег проверим. Парни к тому времени уже паром отобьют.

— Ничего, что там владения этого вашего Паллавиччино?

— За поворотом реки уже не его.

Макс собрался крикнуть «по коням», но его прервал резкий свист. Тут же к нему повернулся какой-то местный парень.

— Messir, Hinterhalt mit Armbrüsten, — спокойно сказал он, с трудом выговаривая немецкие слова.

Одновременно кто-то крикнул то же самое разъезду на той стороне деревни, только по-итальянски, конечно.

Карло Сола не торопился подавать команду, пока не причалит паром. Он готовился к моменту, когда паромщик намотает конец на кнехт. Когда паром поплыл мимо пристани, Карло чуть не приказал стрелять, но вовремя передумал. Сейчас они пошлют погоню по берегу, разделят отряд. Угадал, так и сделали. Теперь все время, пока удаляются те, что поскакали по берегу, идет на пользу засаде. Но как только те, что остались, скомандуют «по коням», надо стрелять. Всадник намного более уязвим, пока он спешенный.

Пока не началось, стоит отметить, что подготовка арбалетчиков того времени не включала в себя навыков «практической» или «тактической» стрельбы с перестрелкой в городе, штурмом домов и сменой позиций. У кого был опыт городских битв, у того он был. У кого не было, тому приходилось рассчитывать только на свою сообразительность, а не на навыки, приобретенные на тренировках.

Меч? Конечно, у арбалетчика есть и меч. И у алебардиста тоже. Как оружие последнего шанса, которое солдат покупает на свои и учится фехтовать в свободное от настоящей боевой учебы время. В бою пикинеры, алебардисты, стрелки берутся за меч, когда строй уже развалился и основное оружие не годится. Чаще меч использовался как оружие самообороны в небоевой обстановке. Современники оценивали небоевые потери от внутриармейских конфликтов как треть всех потерь. Наравне со смертностью от всех болезней и собственно боевыми потерями.

Плотность огня — это тоже не про арбалеты, с учетом медленной и трудоемкой перезарядки. Арбалетчики учились скорее высокоточной стрельбе. Прицельно поражать врагов по возможности в уязвимые места. И поражали. А для прикрытия стрелков существовала пехота с пиками и алебардами. Как-то систематизировать подготовку пеших групп в городском бою ни для кого не было интересной задачей. Один на один — стопка учебников. Строй в чистом поле — теоретиков не меньше, чем практиков. Штурм крепостей — наука и искусство. Тактика малых групп в городской застройке — терра инкогнита в письменной боевой культуре.

Почему? Потому что бывали полководцы, которые проиграли битву в поле из-за плохо обученных солдат и младших командиров. Бывали полководцы, которые не осиливали взять скромную крепость огромной армией. Но к началу шестнадцатого века не было полководцев, которые бы проиграли битву в городской застройке не из-за количества солдат, а из-за уровня их подготовки.

— Засада с арбалетами, — негромко сказал Макс Эрнесто, — Расходимся, живо!

И сам первым дернул коня под уздцы и, хромая и согнувшись под прикрытие конской шеи, поспешил спрятаться между домами.

— Засада, расходимся! — подтвердил своим Эрнесто, тоже наклонившись и потянув коня.

— Огонь! — скомандовал Карло, правильно распознав маневры вражеских командиров.

Арбалетчики выстрелили.

Из двадцати трех всадников, любезно предоставленных Сансеверино, переправились девятнадцать. Восьмерых Эрнесто отправил в погоню за паромом, пятеро встали у дальней границы деревни. С ним и Максимилианом на момент атаки осталось только пятеро, по которым и отстрелялись полтора десятка арбалетчиков. Досталось всем и даже некоторым лошадям. Эрнесто и Макс успели уйти из зоны обстрела.

— Назад! — заорал Эрнесто, надеясь, что погоня его услышит, — Сюда! На помощь!

Услышали. Остановились. Развернулись.

— Не дайте им уйти! — крикнул Карло.

На улицу выбежали алебардисты. Теоретически, можно бы было их сразу не выпускать, а ограничиться арбалетчиками и стрелять из окон во все, что движется. Но французы могли и не бегать в зоне обстрела, а в ответ занять какой-то дом с видом на дорогу и сорвать погрузку золота в лодки. В те самые лодки, на которых отряд переправился по пути сюда. Вечером они пустыми добрались до Парпанезе и сейчас стояли у причала. Это вовсе не патовая ситуация, как могло бы показаться на первый взгляд. Если хотя бы один французский всадник уйдет в направлении Пиццигеттоне, то армия выйдет навстречу своему золоту всеми силами и обязательно перекроет отход по реке в Кремону.

Изначально засада планировалась, исходя из того, что всадников трое, а положить троих вместе с лошадьми одним залпом не составит труда, после чего пехота не даст уйти никому из остальных. Сейчас пришлось импровизировать, но солдат, взятых с запасом против трех, хватало и против двадцати трех.

— По коням! — скомандовал Макс, — Прорвемся! Ходу!