Одна душа на двоих

– А сейчас тысяча приседаний! – не унимался Очир. – Или прочь пошел с моей учильни! Бездарь…

Юноша послушно отошел, воткнул в землю клинок и, вытерев рубахой остатки каши вперемешку со слезами, начал упражнение. Летуны же, поняв, что опасаться им более нечего, аккуратно приземлились неподалеку от наставника и его подмастерья. Тут же подоспел к ним Баклай, пропустивший почти все представление.

– Талия! – повелительно крикнул Очир, и девушка, спешно оставив свой чан с кашей, метнулась к мастеру. – Проследи, чтоб не хлюздил Амончик! Ладно, теперь вы, – обернулся он к приземлившимся новичкам. – Байон, сколько им не хватает?

Оказалось, что всю их поклажу тот оценил лишь в пятьдесят четыре ракшаса, то есть меньше половины от того, что было названо в качестве оплаты.

– Ладно, могу взять лошадей в качестве доплаты, – готов был на компромиссы Очир.

– Нет, не пойдет! Совет не разрешал, – заартачился Баклай.

– Ну так и быть! Тогда через пятнадцать лун притащишь еще столько же – меда, муки и соли. Так тебе пойдет?

– И так не выйдет! Не пойдет на то Совет!

– Да что ж такое! В вашей поэтической дыре все такие упрямые? – было видно, что наставник очень не хочет прогонять летунов, но и учить их за половину цены тоже не горит желанием. – Все, я решил! – осенило его. – Отработают остаток на кухне и в конюшне! Ну же, Баклай, как твой Совет? Теперь-то не против?!

– Теперь сойдет, – все еще угрюмый, деловито кивнул калахасец.

– Отец! – попытался вмешаться подмастерье. – Нам же невыгодно так будет…

– Сынок, тупица, ты когда последний раз Скальда видел, а? – усмехнулся учитель, видимо, в качестве извинения за «тупицу» обнимая сына за плечи.

– Отец, сегодня и видел.

– Вот же сучонок ты какой! А до сегодня – видел вообще?

– Где бы мне их видеть, отец? Я же не вор какой.

– Не могу я их, сын, отпустить… До сих пор я думал, что Скальд вообще не дружит с клинками, а тут нате! – похлопав сына по спине, учитель Очир повернулся к новичкам. – Ладно, как звать-то вас, летунчики?

– Шенне.

– Талик.

3. Первый урок

Прямо с завтрака всех учеников, за исключением провинившегося Амона, отправили на тренировочную поляну. Часть из них уже отбыла туда заранее, но те, кто не любил торопиться, дожидались появления наставника за обеденными столами, и потому встретились в то утро Талику и Шенне.

Теперь, когда они были приняты на обучение, оба заметно успокоились. Возможно, если бы не эта утренняя нервозность, Талик бы не ответил обидчику так жестко, сведя все к шутке или даже приятельскому знакомству. Но этого уже было не изменить. Что до грядущего занятия, оно их не пугало совсем – за годы обучения у наставника Кальина они привыкли и к неудачам, и к глупым насмешкам, и к тому, что многое у других получается лучше.

– Талик, смотри? Оно огромно просто!

Когда они вышли на тренировочную поляну, взору их открылось высоченное, около восьмидесяти метров, дерево. Как исполин возвышалась многовековая секвойя над сотнями обычных кипарисов, каштанов и сосен, окружавших эту просторную, уже порядком вытоптанную поляну.

– Шенне, – загорелись глаза юноши, – я знаю, где нам вечер провести!

Они заговорщицки переглянулись. Могучие ветки в верхней трети этого дерева-гиганта выглядели очень привлекательно для их уединения, которое для них стало такой же необходимостью, как любовные утехи или еда.

На поляне их уже ожидали прочие, менее терпеливые ученики. Расположились они на двух толстых бревнах, уложенных на некотором отдалении друг от друга. Как и с утра в столовой, на одном бревне в одеждах преобладали красные цвета, а на другом – синие. Пришедшие тут же присоединились к своим товарищам по цвету. Галдеж заметно усилился, легко было услышать, как те делятся новостями об Амоне, каше и летунах.

Наставник с Байоном подошли последними, осмотрели поляну и, видимо, планируя ход занятий, о чем-то зашептались.

– Ну все, болванчики мои, закрыли уже рты! – сметая с лица непослушные волосы, от ветра так и лезущие ему в глаза, прокричал учитель. – Сюда тащитесь!

Ученики замолчали, но сделали лишь пару шагов в направлении наставника, сохранив свои нестройные ряды.

– Так, в общем, – нашел он глазами новеньких, – у нас еще два иноземца. Из какой-то далекой и милой поэтической дыры. Талик и Шенне, верно? – те кивнули, ощущая на себе все те же оценивающе-предвзятые взгляды, что и за завтраком. – Все это стадо представлять – морока, сами со временем познакомитесь, но о двоих сказать вам надо.

Учитель Очир поочередно потянул плечами, издав хорошо слышный хрящевой хруст, и направился в стан «синих». Те, все, кроме одного, попятились назад, словно боялись его расправы. Недвижим остался лишь высокий юноша, возрастом на пару лет старше новичков, – осанистый, опрятный, с очень правильными и холодными чертами лица.

– Это Нохай, – небрежно указал на юношу учитель. – Напыщенный зазнайка из дома Батаров, – при этих словах юноша перевел презрительный взгляд на учителя и на секунду самыми краешками губ улыбнулся. – Зато талантлив, красив и имеет, в отличие от остальных тут, зачатки ума.