Одна душа

— Нет, хозяин. Задницу натер. Не люблю на лошади, да еще вскачь…

— Пора бы привыкнуть.

Рыжий Чос пожал плечами, но чесаться перестал.

— Когда поднимемся наверх, — внушительно сказал Блейд, — веди себя прилично. Ради светлого Айдена, не вздумай плюнуть кому-нибудь на сапоги.

— А выше можно? — Чос весьма нахально осклабился.

— Можно. Куда попадешь, за то место тебя и подвесят — на крюке у казначейства. Ну, сам знаешь… у бар Савалта парни скорые на расправу.

Улыбка Чоса поблекла.

— Знаю, хозяин… Да ты не беспокойся, я шагу лишнего не шагну! Встану, где поставишь, и буду держаться за мешок, — он хлопнул по объемистому кофру, притороченному к седлу.

— Приодеться не забудь, — напомнил Блейд. — Цепь, браслеты… чтоб все было на виду.

— Не беспокойся, хозяин, — рыжий кивнул, потом, помолчав, добавил: — Ты мне его покажешь?

— Чего показывать? Сам смотри, узнаешь.

— Да я ж его в глаза не видел!

— Так уж и не видел? Ну, у Пресветлого во дворце много зеркал… полюбопытствуй.

Чос запустил пятерню в затылок.

— Неужели похож?

— Похож. Такой же тощий да рыжий… нос, однако, подлиннее, чем у тебя, и подбородок скошен…

— Как у крысы?

— Вот-вот.

Задумавшись, Чос покачивался в седле, кивая головой в такт шагу своей лошадки.

— Ну, тогда узнаю… Тощий, рыжий и морда, как у крысы… Узнаю!

— Эльс, милый! — Блейда окликнула Лидор, и он отвернулся от слуги. — Видишь?

Она протянула смугло-розовую руку, показывая на сверкающий шпиль у них под ногами. Скакуны одолевали последнюю треть пути, и с высоты город был виден как на ладони. К югу, за площадями Согласия и Спокойствия, за приземистым зданием казначейства, раскинулся базар — ровные ряды двухэтажных каменных строений с портиками и колоннадами, в которых располагались лавки, склады, гостиницы, мастерские и с полсотни кабачков и таверн для посетителей любого ранга и достатка. На востоке, сразу за Скат Локом, тянулись городские кварталы, где проживала публика почище — мелкопоместное дворянство, чиновники, богатые купцы и коммерсанты, державшие нечто вроде меняльных контор и ссудных касс. У самого же подножия холма, стояли друг против друга два храма — абсолютно одинаковые круглые башни семидесятифутовой высоты, увенчанные бронзовыми шпилями.

Тот, на который указывала сейчас Лидор, был посвящен Айдену, солнечному божеству, и в главном его зале пару месяцев назад Ричард Блейд сочетался узами брака. По сему поводу им с Лидор был выдан официальный документ, предъявленный в нужное время бар Савалту. В нем сообщалась не только дата счастливого события и имена брачующихся, но и условия супружеской сделки, согласно коим все земли и имущество Лидор, дочери Асруда, переходили в распоряжение ее мужа и господина Арраха, сына Асринда. После же его кончины супруге выделялась строго поименованная часть, а остальное отходило детям, если таковые окажутся в наличии. В противном случае…

Тут шли еще две дюжины пунктов, тщательно проработанных храмовыми юристами, ибо бумаги такого сорта в империи уважали и не жалели сил ни для их составления, ни для надлежащего исполнения. Роль нотариусов неизменно отводилась жрецам Айдена, которые не только наставляли паству добрым словом и проникновенной молитвой, но и занимались завещаниями, дарственными, брачными контрактами, попутно заверяя векселя, торговые договора, купчие и прочие деловые документы. Ко всему этому судейское ведомство бар Савалта отношения не имело, в нем рассматривались лишь претензии и споры, а также определялась, при необходимости, мера пресечения.

Итак, жрецы солнечного божества были загружены делами сверх всякой меры, зато их коллеги из храма напротив по большей части проводили время в приятной праздности. Этот второй храм относился к официальному императорскому культу, ибо в Айдене правящий владыка, как и все его предки, причислялся к лику богов. На его адептов возлагались только две функции, молитвы и жизнеописание великих императоров.

Проследив за изящной ручкой Лидор, Блейд кивнул и улыбнулся. Как всякая женщина, она считала замужество самым главным событием в своей жизни, и странник не собирался ее разочаровывать. Тут, в Айдене, он был супругом благородной Лидор, имперским нобилем Аррахом Эльсом бар Ригоном, тайным агентом Ратона. На Земле или в иных местах он являлся кем-то другим, надевал очередную личину, соответствующую месту, времени и ситуации. Сейчас же ситуация требовала, чтобы он сказал нечто ласковое — в это вовсе не было игрой, ибо он любил Лидор.

— Да, милая. Прекрасный храм, и церемония тоже была прекрасной.

На ее губах расцвела улыбка.

— Я словно во сне…

— Не может быть! Ведь мы с тобой сочетались не в месяце Снов, а в начале Пробуждения!

Месяц Снов был девятым в айденском календаре, а месяц Пробуждения — десятым и последним; по земному счету он соответствовал концу февраля и всему марту. Месяцы Айдена, отсчитываемые по фазам Баста, большей из лун, включали по тридцать пять дней, и было их в году ровно десять.