Одна из двух

— Совет старейшин не разрешит мне взять в жены трезарианку, — заметил он недовольно. — Тем более, без роду без племени. Наложница — это самое большее, что я могу тебе предложить. — Лей вздохнул и продолжил ледяным тоном: — Решай сама. Либо соглашайся, либо отправлю тебя в Республику. Мне удастся со временем тебя забыть, но находиться рядом с тобой и не иметь возможности назвать своей, для меня слишком тяжело. Выбирай! Сейчас.

Сама идея оказаться среди родных казалась такой заманчивой. Вот только… Если Лей сможет забыть меня, то как же я смогу забыть Лея?

Мне хватило секунды, чтобы потянуться к нему с поцелуем, который, собственно, и являлся ответом. Лей сгреб меня в охапку, прорычал в ухо:

— Моя!

Затем, не разжимая объятий, отдал команду нашему ложу, которое развернулось и не торопясь, плавно покачиваясь, степенно направилось обратно во дворец.

На террасе в плетеном кресле одиноко сидел Мойн, будто дожидаясь нашего возвращения. Лей, спрыгнул вниз и, легко подхватив меня на руки, подошел к деду и заявил, гордо задрав подбородок:

— Прошу тебя, фра, завтра провести обряд воссоединения.

— Цита, ты согласна? — мягко спросил Мойн.

Я торопливо кивнула.

— Хорошо, — торжественно заявил старик, поднимаясь. — Почту за честь благословить тебя и эту женщину.

Глава 18. Лей

Увидев Циту в тунике из царского шелка и в парчовом кафтане, я позабыл обо всем и от нетерпения еле смог устоять на месте.

— Из-за этой красавицы в стране творился хаос? — насмешливо поинтересовалась Нулза.

— Сестра. — Я даже не знал, хочу ли придушить назойливую родственницу или обнять. Мое сердце пело от восторга. Пройдет час-другой и Цита станет моей навсегда. Мне удалось осторожно пробраться в ее мысли и, как я мог понять, моя ненаглядная считала себя родней сенатору Брао. Хотя мысленно она обращалась к нему «отец», я решил, что такое обращение просто дань уважения. Я кое-что знал о сенаторе. Слухи о его суровом нраве дошли до Стратту-арре. Крэн Брао чтил свою семью и боготворил жену Лаасе, родную сестру Матео Мааса. Трудно поверить, что кто-то посмел бы причинить малейший вред его дочери и остаться безнаказанным. Тем более выкинуть из рутьера на плато Архонта и скормить лиурам. Утром Дарра сообщила мне, что у моей невесты должны быть дети.

— А если она замужем, Лей? — вкрадчиво поинтересовалась старая княгиня.

Я поморщился и резко ответил:

— А где он, этот муж? Почему за полгода мы не получили ни единого запроса от трезов? Я не собираюсь ждать, когда они обнаружат пропажу и начнут искать девушку. Цита принадлежит мне. Ты сама знаешь, Дарра, я не шатаюсь по девкам. Если выбрал себе женщину, не отпущу ее, никогда не позволю ей уйти. Я найду уловки в законе, но женюсь на Ците, сделаю ее своей второй женой. Мне наплевать, что скажет Совет.

Теперь я стоял посреди парадного зала, нетерпеливо поджидая, когда Дарра и Лейя подведут ко мне невесту. Нет женщины прекрасней. Жаль только Зорган не смог выбраться и восстановить ей зрение. Я начинал сердиться на брата. Чем он занят таким важным? С другой стороны, я не мог позволить Ците пропустить собственную церемонию. Поэтому, когда она подошла ко мне, я положил ей руку на затылок, передавая импульсы глазным нервам. Через минуту, другую она повернулась ко мне, улыбаясь. Я увидел, как она обвела взглядом богато украшенный зал и всех собравшихся. Гостей собралось немного. Мне хотелось подольше насладиться тихой жизнью с любимой женщиной. А ответить на вопросы совета старейшин и послушать гневные речи можно попозже. Все равно мне от этого никуда не деться. Великий князь стреттов, кровь от крови Наягны, вознамерился воссоединиться с трезарианкой, обглоданной лиурами. Я представлял ярость Тиора, его заумные речи о величии рода Кхрато-аннов, о моей обязанности родить наследника в законном браке. Я знал заранее, что последует, как только весть о моей связи с Цитой достигнет ушей совета. Поэтому сделал все, чтобы о церемонии не стало известно. Интуитивно я понимал, эта златокудрая красавица — моя слабость, что для правителя недопустимо. С сегодняшнего дня любая информация о Ците приравнивалась к государственной тайне. Всех обитателей дворца Кхрато-анне известили об этом, а посторонних перестали пускать.

Церемония началась. Мойн, старый князь, в нарядной шелковой красной рубахе и в новых штанах, чрезвычайно гордый возложенной миссией, листал молитвенник в поисках нужных псалмов. Я, молча, попросил его:

— Прочти триста пятнадцатый, фра.

— Уверен? — так же молча, поинтересовался дед, на мгновение наши глаза заговорщицки встретились.

— Все равно никто не поймет, — бросил я.

— Дарра поймет, Нулза…

— Они смолчат.

— Ты точно решил?

— Да.

Никто не заметил наших тайных переговоров, и ровный голос Мойна зазвучал под сводами дворца.