Одна кровь навеки

Я уставилась на неё, а потом расхохоталась. Моя бабушка — порядочная леди, которая всё ещё носила белые перчатки летом, потому что нравилось, и говорила, что это заставляет людей относиться к ней с большим уважением. Она не часто ругалась, но когда это случалось, то именно в таких ситуациях.

Она приблизилась ко мне и спросила:

— Когда ты в последний раз принимала душ, юная леди?

Я покачала головой, продолжая смеяться.

— Не знаю.

— Ужас. — Бабушка встала, принюхиваясь. — Ты отправляешься в душ, а потом спустишься вниз и выпьешь со мной чай и съешь что-нибудь стоящее. Твои родители ужасно беспокоятся о тебе.

— Знаю, — заметила я, чувствуя, как меня охватывает стыд.

— Нет-нет, дальше креста мученика тебе не подняться. Этого вполне достаточно. Я просто хочу дать тебе понять, что в мире полно людей, и тебе пора выйти и снова стать частью этого мира.

Я встала, и в этот момент бабушка обняла меня. Должно быть, от меня не так уж плохо пахло.

— Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить, — сказала она. — И думаю, именно так ты любила Темпест, Кари и Джонатана. Но пришло время оставить их в прошлом. Тебе пора обрести покой и снова жить. — Я расплакалась ей в плечо. — Иди в душ. — Бабушка отпустила меня и вытолкала за дверь в ванную. — Затем приходи вниз. И не мешкай, — крикнула она, спускаясь по лестнице.

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. От простого акта выхода из комнаты у меня перехватило дыхание. Потом я услышала голос бабушки в своей голове. Они бы все надрали мне задницу, если бы могли видеть прямо сейчас. Даже Кари, которая была самым добрым и нежным человеком, которого мне доводилось встречать. Они бы рассердились на меня за то, что я зря потратила прошлый год.

Я вошла в душ и включила воду, сделав первые шаги, чтобы не вонять и снова начать жить.

Что и привело меня сюда, за Атлантику, ночью.

Бабушка дала мне дневник своей пра-пра-пра-пра-пра-и ещё много пра-бабушки. Она была шотландкой, и её приговорили к смерти на огне, потому что считали ведьмой. Но ещё до приведения наказания она исчезла посреди ночи. Предположительно, со своим любовником-белым демоном.

Бабушка говорила, что интересовалась этим всю жизнь, с тех самых пор, как мать подарила ей два дневника — подлинный дневник Элизабет Мартин, который закончился накануне её смерти, и переведённый вариант, который сделала мама. Оригинал дневника лежал у меня дома на прикроватном столике, но я захватила с собой переведённый вариант. Я не стала говорить бабушке, но от оригинала дневника я занервничала. Его забрала и спрятала дочь Элизабет, чтобы передать по наследству. По крайней мере, так гласила легенда. Я бы отмахнулась от этого, как от исторического вымысла, который выдают за действительное, но стало очень неудобно прикасаться к дневнику. А бабушка настояла, чтобы я взяла его. Что-то в её настойчивости заставило меня понять, что с ней лучше не спорить. Однако я не смогла заставить себя упаковать его. Она хотела, чтобы я нашла Элизабет. Узнала, что с ней случилось. Найти, что смогу.

— Ты можешь ничего не узнать. Люди не любят говорить о ведьмах, даже сейчас, при всём разнообразии женщин, которых обвиняли в колдовстве, никто не хочет признавать, что их предки участвовали в подобных вещах. Но посмотри, что сможешь найти.

— Бабушка, это безумная охота за призраками, которой не видно конца, — пожаловалась я, сидя за столом с ней и родителями.

— Ну и что? Если это тупик, я всё оплачу. И в самом деле, Иззи, что тебе ещё делать? Тебе куда-то нужно? — Она закатила глаза. — Я уже забронировала тебе билет, арендовала машину и зарезервировала номера в отелях.

— Ты хоть что-то не запланировала? — спросила я.

— Учитывая твоё состояние и вид комнаты, я подумала, что может понадобиться карта. Надеюсь, что ты снова научишься жить для себя, — парировала она.

Мама прикрыла рот рукой, стараясь не рассмеяться. Но в итоге, мы все расхохотались. Впервые за год мне захотелось смеяться.

Вчера, перед отъездом, я навестила родителей Кари и Темпест, вновь сказать им, как мне жаль, и что я уезжаю, провести кое-какие семейные исследования в Шотландии. Мама Кари обняла меня, расплакалась и сказала:

— Слава Богу!

Мне стало так стыдно. Они потеряли столько же, сколько и я, и беспокоились обо мне.

А ещё я позвонила маме Джонатана, которая была немного сдержаннее, но сказала, что рада за меня. Это глупо, но я чувствовала, что не могла уйти, не поговорив с ними.

И вот я здесь.

Я просмотрела маршрут, который продумала бабушка. Может, я действительно смогу что-нибудь выяснить. Всё, что мне нужно сделать — следовать по пути, который бабушка проложила.