Одна любовница / Один любовник

– Вот он, наш с тобой приз, – карие глаза весело улыбнулись мне, а их хозяин направился мне навстречу. Он протянул мне кубок. – Помнишь? Ты его заслужил больше, чем я, – он показал взглядом на мою ногу, – столько жертв ради этого куска дешевого металла. Но я ни о чем не жалею! Мне было очень приятно с тобой познакомиться, ты хороший человек, Маттиас.

– Это не было жертвой, родители учили меня побеждать, – я сказал это и протянул руку за призом. Отвлекся по дороге, случайно коснулся не только кубка, но и его большой руки, сжимавшей и протягивавшей мне наш общий приз.

С этим мимолетным прикосновением, наши с ним глаза встретились. Я почему-то быстро отвел свои. Пытался унять мурашки на своей спине. Сразу за этим мои щеки вспомнили про свой любимый морковный оттенок, он окрасил мою кожу, потому что где-то под моим пупком стало невыносимо жарко вместе с этим прикосновением к жесткой коже Келлера. Я не видел, смутился ли он. Во всяком случае, швейцарец не показал этого. Он поспешно произнес:

– Кстати, об этом. Если хочешь, ты можешь рассказать мне. Я ни в коем случае не принуждаю тебя к этому и не настаиваю делать это сегодня. Просто хочу сказать, что если тебе понадобится с кем-то поговорить о своих переживаниях – то я буду рад тебе услужить.

Я не нашелся, что ответить, так и стоял, отведя глаза в сторону. Поэтому швейцарец сам разрешил неловкий момент, сменив грустный тон на беззаботно-веселый:

– Черт возьми! Что же я за хозяин такой! Ты, наверное, голодный? Присаживайся! Давай лучше поедим и вспомним отдых в Альпах. Кстати, ты потом еще возвращался туда? Я был там каждый сезон – это мое любимое место отдыха, но тебя больше не встречал. Ты предпочитаешь теперь другой курорт?

Он оказался приятным собеседником. Мы непринужденно болтали и ломая багет, макали его в сырное фондю. Келлер открыл бутылку французского вина, я с радостью принял его приглашение присоединиться к дегустации. Нередко дома, с родителями, в обед я тоже пил вино. Я привык к этому, может быть именно по этой причине, здесь, в пентхаусе с видом на столицу из огромных окон в пол, почувствовал себя как дома. Я уже очень давно забыл это ощущение. С тех пор, как не стало моих родителей.

– Маттиас, – от Келлера не укрылось обстоятельство моего погружения в воспоминания и он, по всей видимости, решил меня приободрить. – Не обидишься ли ты, если я попрошу тебя что-нибудь сыграть?

– Вы знаете, что я умею играть? – я искренне удивился, заглянув в теплые карие глаза собеседника.

– Признаюсь, знаю, – кивнул он красивой головой пожирателя женских сердец. – Я имел счастье случайно увидеть, как ты играл в отеле. Должен сказать, что я за всю жизнь не слышал более искусной игры. Ты бы сделал мне настоящий подарок, если бы согласился что-нибудь исполнить прямо сейчас.

– Вы серьезно?

– Абсолютно! – швейцарец вновь открыто улыбнулся и показал широким, приглашающим жестом в сторону рояля.

Скорее всего, это случилось из-за моего смущения. Только так могу оправдать свою неуклюжесть. Я встал со своего велюрового кресла, продолжал думать о своем и не заметил, как моя же собственная нога запуталась в полах непомерно большого халата, я споткнулся и комично полетел на пол. Лучше бы упал, конечно. Это лучше…

Лучше, чем внезапно оказаться в объятьях своего начальника!

Его широкая грудь в рабочей рубашке подставилась под меня, а большие ладони легли на мою узкую от природы спину. Мой же нос с размаху угодил в его правую ключицу. Вместе с ударом не заставил себя ждать липкий, терпкий жар, охвативший все мои конечности, в том числе и то, что было под халатом. Где-то под поясом образовалось сильное напряжение, спровоцированное близостью этого человека. К своему ужасу и стыду, я не успел справиться с реакцией своего тела, инстинктивно уперся ладонями в его грудную клетку. Хотел отодвинуться, отстраниться, но по дороге наткнулся глазами на его взгляд. Морковный цвет обнял мою кожу, а краем глаза, в этой сиропной тишине я, к сожалению, заметил, как приоткрылись его мужские губы.

Мгновение, в котором мы оба застыли прямо посреди его гостиной, заполыхало ярким пламенем, способным сжечь целый дом. Его ладони жгли мне спину, при этом они едва касались меня. А его глаза, ставшие вдруг зелеными, ощупывали, почти ласкали взглядом мое лицо, начав с глаз и постепенно с жадностью опустившись на губы.

Я стоял как вкопанный, не в силах собрать свои чувства воедино, Келлер же горячо выдохнул, как будто решился на что-то, и резко склонился к моим губам! Я не успел даже пискнуть, его руки уже двумя железными тисками сжались на моей спине! Трехметровая волна жара метнулась от моих губ к низу живота и потом по прямой ухнула к самым пяткам. Губы Стефана не только раскрылись – он проник в мой рот своим прохладным языком, в долю секунды нашел мой и коснулся его самым кончиком, взорвав этим движением новую лавину чувств в моем небольшом теле.