Одна ложь на двоих

Приняв окончательное решение, он сел в экипаж и велел кучеру отправиться к докам, вместо того, чтобы вернуться в особняк родителей матери на Беркли-Сквер.

Доки всегда пользовались дурной славой, но именно туда Джеймс решил отправиться, желая воплотить свой план.

Чем ближе они приближались к Уайтчепел, тем сильнее стало смердеть тухлой рыбой и помоями. Маркиз не обращал на это внимание, чётко видя перед собой главную цель.

Когда экипаж остановился возле небольшой таверны, молодой человек велел кучеру ждать его за углом.

Войдя внутрь, Джеймс огляделся. Ещё никогда ему не приходилось бывать в подобных местах.

— Чего желаешь, красавчик? — приблизившись и окинув его сладострастным взглядом, спросила девица, одетая в пестрый наряд. — Давно тут не было такого милашки. Только скажи, малыш, и я сделаю всё, что ты хочешь!

Кто бы подумал, что он сможет добровольно оказаться в этом ужасном месте? Маркиз с трудом сдержал отвращение, но понял, что эта красотка, возможно, сможет помочь ему в поисках.

— Скажи мне, если тут тот, с кем я могу поговорить о важном деле? — поинтересовался молодой человек, одарив её наигранно страстным взглядом. Он вложил несколько купюр в ладонь, надеясь, что это сделает её более разговорчивой.

— А так ты к старине Джо, так бы сразу и сказал, малыш, — хихикнув, ответила девица, — у Джо сегодня выходной, но, думаю, ради встречи с таким господином он отменит его.

Уже очень скоро Джеймса проводили в кабинет, где его встретил высокий мужчина с грубыми чертами лица.

— Мне сказали, что вы хотели видеть меня, милорд? — поклонившись, начал здоровяк. — У вас ко мне дело?

— Да, я хотел бы обратиться к вам за профессиональной помощью, — ответил Джеймс, понимая что обратного пути нет, — я хочу, чтобы вы устроили несчастный случай для одного человека. Цена не имеет значения…

* * *

После того, как чета Болховских покинула особняк на Оксфорд стрит, герцог позвал жену в библиотеку, желая провести тихий вечер у камина. Не смотря на то, что на дворе был август, уже начало холодать. Йен видел, что Ирина очень подавлена, и хотел разделить с ней ту боль, а если возможно, то и забрать, чтобы ей не было так плохо.

А ещё герцог вспомнил, что так и не подарил жене рубиновое ожерелье, кольцо и браслет, которые купил ей несколько недель назад.

Супруги лежали на махровом ковре, слушая приятное потрескивание поленьев. Йен ласково перебирал тёмные локоны Ирины, не желая нарушать минуты столь приятной близости.

Ещё несколько дней назад он не мог представить, что сможет получать наслаждение, просто вдыхая знакомый аромат любимой женщины. Герцог наконец-то признался себе в том, что он чувствует к Айрин. Вначале Йен пытался убедить себя в том, что все его чувства — похоть, но постепенно осознал, что это нечто большее. То, что он когда-то успел испытать и вычеркнул из своей жизни навсегда, застав свою жену в объятьях лучшего друга. Амилия пыталась оправдаться, но Йену не нужны были слова. В голове тогдашнего юноши не укладывалось, как женщина, подарившая ему свою невинность, могла так себя вести. К тому же ожидая его ребёнка. Ради которого герцог, стиснув зубы, простил вероломную супругу. Но однажды, спустя несколько месяцев, Амалия высказала ему в лицо всю правду о их браке и её отношении к нему. Супруга не выбирала выражений, кричала, бранилась и самое главное наконец-то объяснила мотив фарса, которым в итоге Йен стал считать этот брак. Титул и богатство. Если бы не они, она бы даже не взглянула в его сторону. Тогда герцог впервые и единожды в жизни поднял руку на женщину. Гнев, который охватил его, не знал границ. То, что случилось дальше, Йен не мог вспоминать, ему казалось он спал и видел кошмарный сон. Именно поэтому, когда прошла лишь неделя после похорон Амилии, он вернулся к месту, где погибла его некогда молодая и полная жизни супруга, и попытался свести счеты с жизнью. К счастью, мать и его преданный слуга смогли предотвратить беду, но с тех пор он стал другим человеком. И только теперь, спустя почти два десятка лет он был готов отпустить прошлое. Вновь любить и быть любимым в ответ.

— Йен, о чём ты думаешь? — тихо спросила Ирина, погладив его щёку. — Мы так долго молчим…

— Я думаю о тебе, cherie, — отозвался герцог, с языка которого готовы были сорваться совершено другие слова, — если ты позволишь мне встать, я тебе кое-что покажу.

Слегка отстранившись, Ирина с недоумением смотрела, как он поднялся и покинул комнату, чтобы через несколько минут вернуться с бархатной коробочкой в руках.

— Закрой глаза, Айрин, — попросил Йен, наблюдая за тем, как жена послушно исполняет его просьбу.

Опустившись подле неё, он надел ей на шею ожерелье, любуясь тем, как красные камни переливаются в отблесках огня.

— Йен, что это… — только и смогла выговорить герцогиня, широко распахнув глаза.

— Это подарок, который я хотел сделать тебе очень давно, cherie, — шепнул герцог, склоняясь к шелковистым завиткам, упавшим на точёную шейку.