Одна ложь на двоих

— О Боже, благодарю тебя, милый, — не скрывая удивления, воскликнула Ирина, — но мне так неловко… Я до сих пор не сделала тебе ни одного подарка…

— Ты уже сделала его, Айрин, — касаясь чуть приоткрытых уст лёгким поцелуем, промолвил Йен, — ты мой самый лучший подарок, который мне подарила судьба!

Доки — самый бедный район Лондона.

Уайтчепел — квартал где обитали убийцы и воры.

Глава 20

Прошлой ночью Йен так и не нашёл в себе силы признаться жене в своих чувствах. Они продолжали делить только сон, но как только они вновь предадутся страсти. он обязательно скажет Ирине, что любит её.

Сегодня же супруги проводили день порознь. Ирина с утра отправилась на Бонд стрит, желая сделать покупки перед поездкой, а герцог этим вечером договорился о встрече с Робертом, желая поговорить.

Вопрос с Джеймсом ещё не был решен. После слов жены, Йен стал думать, что, возможно, он действительно упустил сына из-за того, что был слишком юн, чтобы осознавать всю ответственность, которая ложилась на него как на родителя. Но сейчас он всё понимает! И он не хотел делать огромную пропасть между ними ещё больше. Однако спускать Джеймсу с рук его последнюю выходку герцог не собирался! Именно поэтому он хотел встретиться с графом и попросить совета. Роберт всегда отличался мудростью, и только спустя столько лет, Йен это понял.

Друзья договорились о встречи в закрытом клубе на Сент-Джеймс стрит. Йен давно не был в клубе, и его появление вызвало немалое удивление.

— Д'Арси, — начал кто-то из присутствующих, — приятно видеть тебя в полном здравии. Молодая жена ещё не выжила из тебя все соки?

Услышав столь нелестное высказывание о своём возрасте, Йен впервые задумался над тем, как долго он сможет соответствовать молодой и полной сил Айрин. Ведь не зря впервые увидев Ирину, герцог принял её за ребёнка… Скоро ему тридцать шесть. Разумеется, ни у кого язык не поднимется назвать его стариком, но насколько ещё его хватит?

Ничего не сказав насмешнику в ответ, он резко тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Ирина уверяла его в своих чувствах, и Йен не собирался ставить их под сомнение.

— Йен, не обращай внимание на Ричарда, — произнес граф, заметив, как в зал, где стояли удобные кресла, вступил герцог, — он хватанул лишнего и…

— Роберт, я уверен, что это самое безобидное из того, что о нас с Айрин судачат в Лондонских гостиных.

— Вижу, что твои отношения с герцогиней наладились, — приблизившись и хлопнув приятеля по плечу, произнёс граф, — прими мои поздравления. Но тебя ведь что-то тревожит? Я сразу это понял, едва прочитав твою записку.

Мужчины заняли место возле камина и, налив бренди, стали вести непринужденную беседу.

— Сейчас у меня одна проблема и имя ей — Джеймс, — тяжело вздохнув, сказал Йен, — мне понятны его упрёки, но он всё время пытается оскорбить Айрин, а этого я не могу допустить!

— Увы, у меня нет детей, и в этом вопросе я плохой советчик, Йен, — нахмурившись промолвил граф, — но то, что я слышал о твоём сыне, вызывает у меня тревогу. Ты знаешь, что он играет по крупному и задолжал огромные суммы?

— Теперь понятно, почему он так бурно отреагировал на мою угрозу.

— Что же ты предпринял? — поинтересовался Роберт.

— Я изменил завещание, и теперь кроме титула и земель ему ничего не достанется, — кратко сказал герцог, обдумывая слова друга, — всё, что я имею, теперь будет принадлежать нашим с Айрин детям.

Йен всей душой надеялся, что вскоре они с Ириной станут настоящей семьёй и будут нянчить их детей. Для начала он хотел дочку, очень похожую на мать. Такую же красавицу, которую он сможет любить. Именно любить. Он больше не боялся этого слова и теперь мечтал, чтобы жена узнала о его чувствах.

Посидев ещё немного, мужчины вместе вышли на улицу. На дворе стоял вечер, а густой туман окутал город своей тенью, добавляя в воздух прохлады.

Герцог вздохнул полной грудью, не переставая испытывать ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Он почувствовал это ещё тогда, когда входил в клуб, и сейчас это вновь повторилось.

Обернувшись к графу, Йен собирался что-то сказать, но звук выстрела и удар боли оказались столь неожиданными, что в первое мгновение он не мог пошевелиться. Он больше не чувствовал рук и ног, а в следующую секунду осел на мокрый тротуар.

Роберт тем временем кинулся на звук выстрела, но трудно было отыскать кого-то в темноте, а уж тумане тем более. Вернувшись, он заметил, как побледневший герцог прикрыл глаза и пытался дышать как можно равнее, но было заметно, что вздох даётся ему очень тяжело.

— Роберт, скажи… Скажи Айрин, что я люблю её, — выговаривая каждое слово, произнёс Йен.

Он попробовал пошевелить руками и ногами, а когда ничего не произошло, его окатила волна дикого ужаса.

«Господи ЗАП пусть это будет не так!» — молился про себя Йен, понимая, что в этот раз Бог повернулся к нему спиной.

Он должен был чувствовать боль, но боли не было. Герцог в недоумении рассматривал свои руки, но его сознание отказывалось принимать реальность происходящего.