Одна (ЛП)

— Прежде чем начну, хочу, чтобы ты знал, что прошлая ночь и целый день были лучшими в моей жизни. Никогда не чувствовала себя такой свободной, такой счастливой, такой наслаждающейся жизнью. Я так много несу на себе, и хоть то, что ты со мной не делает этот груз легче, но его тяжесть становится терпимой. Это выглядит, будто нет ничего невозможного. — Он собирался что-то сказать, но я положила палец ему на губы. — Сначала послушай, — спокойно говорю я, нежно прикасаясь к его щекам. И глубоко вздыхаю.

— Прошлой ночью был не несчастный случай.

Смотрю на его лицо, но мне тяжело понять, что на нем написано.

— Тот человек, который был прошлой ночью в машине мой бывший парень Брейден. — Пакс вскинул брови. — Я не знаю, как он нашел меня, но уверена, что он был не рад видеть нас вместе. Он очень... навязчивый. Он беден. Но он ничего с этим не делает. Мне кажется, что у него не все в порядке с головой. Ему нужна помощь.

— Он пытался убить нас, потому что я встречаюсь с тобой?

— Да. Я же сказала, ему нужна помощь.

Пакс злится, и я понимаю почему. Из-за этого я начинаю бояться его и не могу рассказать ему все остальное. Передвигаюсь поближе к лицу Пакса, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Если Брейден нашел меня, значит... остальные тоже могут. Они знают, что мы встречаемся.

Тишина.

Кадык Пакса поднимается и опускается.

— Остальные? — наконец произносит он.

— Три года назад мою бабушку убил наркобарон по имени Хуан Гонзалес. Мне кажется она видела то, чего не должна была и заплатила за это. Семья Брейдена очень влиятельная в Мексике, — объясняю я. Очень часто я задавалась вопросом, занимались ли они торговлей наркотиками. Как бы они тогда были знакомы с Гонзалесом? — Его дядя познакомил меня с убийцей моей бабушки. — Я не могу убрать гнев из голоса, который вдруг появляется. — Я была сиротой, слабой девушкой в их глазах. Он доверял семье Брейдена, и предположил, что я была совсем одинока и нуждалась в деньгах. Ему казалось, что я сохраню их секрет, — вздохнула глубже. — Шесть месяцев я работала на Гонзалеса, выращивала коноплю, сушила ее, а затем расфасовывала, чтобы распространять по стране и в Канаде. Гонзалес продавал марихуану всем, кто был способен за нее заплатить.

Тишина.

Я отчаянно хочу знать, о чем думает Пакс, но боюсь.

— Я знаю, что то, что я делала неправильно, но не могла пойти к копам. Большинство из них работало на Гонзалеса. Он отобрал у меня единственного человека, который имел для меня значение. Я… я хотела отобрать у него что-то не менее ценное. — Смотрю на пятно за головой Пакса. — Я изучила их график. Знала, когда они меняют охрану. Мне удалось выкопать яму под ограждением из колючей проволоки и проникнуть на эту территорию. Я разлила бензин на землю, и зажгла спичку. И наблюдала, как пылали поля. Как уничтожался лес. — Мой голос становится тише. Вспоминаю последний день в Минессоте. Ночь, которая привела меня сюда. — Семь месяцев назад я нашла один из подземных домов Гонзалеса, — шепчу я. — Он скрылся после того, как я сожгла его «ферму». Он думал, что это кто-то из его конкурентов. Были разговоры о войне с наркотиками, уличном стиле, так как было в Мексике. — Я содрогаюсь. — Я сделала нечто ужасное, — продолжаю, мой голос понизился до шепота. — Я видела Гонзалеса. Как он совершает вещи более зловещие, чем могла представить.

Красный.

Он застилает мое зрение. Я не могу сказать этого. Хочу спрятать это глубоко внутри и не думать об этом никогда.

— То, что я видела, придавало мне мужества. Я... я выстрелила в него.

Все тело Пакса напрягается под моим. Если я остановлюсь сейчас, то остановлюсь навсегда и никогда не расскажу ему всю правду.

— Я... я не уверена мертв он или жив, — продолжаю, мой голос обрывается. — Выстрелила ему в живот, около живота. Хотела, чтобы он умер, Пакс, — признаюсь я. — Знаю, что должна была целиться в сердце, но в последний момент опустила пистолет и выстрелила в какое-то другое место, мне кажется, я испугалась. Я хотела причинить ему вред, Пакс. Не думала, что такое зло может существовать в мире. Хотела причинить ему вред за всю ту боль, которую он причинил другим людям. — Я начинаю плакать. — Думала, что, если сделаю ему больно, пустота внутри меня исчезнет. — Прячу свое лицо в ладонях. — Но этого не случилось. Она целиком осталась во мне. Ничего не делало ее лучше. — Останавливаюсь. — Ничего, до тебя.

Тишина, наполненная смыслом, длинная и пагубная. Он не произносит ни слова еще очень долго, так долго, что я подумала, он больше никогда не заговорит со мной. А разве он должен? Его девушка преступница, а может быть и убийца.

Чувствую себя разрушенной. Признание словно создало трещину внутри меня, и с каждой секундой она становится все больше и больше. Слышу, как что-то ломается внутри меня.

— Мне нужно побыть одному, — наконец говорит Пакс тоном, который я не могу понять.