Одна (ЛП)

— На самом деле я с парнями. — Он смеется. – Увидел, как ты идешь мимо и последовал за тобой.

— Переживал, что собираюсь скатиться с тропинки?

— Я уже понял, что ты выучила урок, — отвечает он со знакомым веселым блеском в глазах. — Но лучше поберечься, чем потом сожалеть.

— Я выпила немного лишнего той ночью, — признаюсь я.

— Случается. — Он пожимает плечами. — Однажды на втором курсе я напился и прятался на дереве в течение трех часов. Парни нашли меня только потому, что я задремал и свалился.

— О, нет! — Я охаю. — Ты поранился?

— Пара швов. Вывихнутое плечо. Ничего такого, с чем бы не справился большой парень вроде меня. — Он подмигивает.

— Ну, конечно.

— Знаешь, что я только что понял? Я не знаю твоего имени. Знаю, что ты теряешь пуговицы на блузке, когда напиваешься...

Я охаю и румянец цвета клубники, заливает мое лицо.

— Это, это была случайность! Кое-кто специально сделал это со мной. Она сказала, я поблагодарю ее позже... — замолкаю, когда понимаю, как нелепо это звучит.

— «Случайно» и «специально» обычно не встречаются в одном предложении. Ты сегодня пила? — поддразнивает он.

— Нет. — Протестую и энергично трясу головой.

— То был мой первый раз, — заявляю я.

— Итак, теперь я знаю, что ты пила единственный раз в жизни, что работаешь в «У Мэдди» и у тебя была ночь спонтанности. Это четыре факта. — Он поднимает четыре пальца. — Так как тебя зовут?

Замираю, раздумываю сказать ему или нет. Через пару секунд решаю, что вреда не будет.

— Джулиана Хендрикс.

— Джулиана Хендрикс, — повторяет он, перекатывая имя во рту. Я наблюдаю, как движутся его губы.

— Люди зовут меня Джулс.

— Джулс, — эхом повторяет Пакс. — Мне нравится.

Сегодня ночью светит полная луна, и мы прямо под ней, поэтому я вдруг замечаю, какие густые у Пакса ресницы. Рассматриваю, как они обрамляют его глаза и, кажется, заставляют зрачки выглядеть еще темнее. Даже притом, что вблизи видно ярко-зеленые крапинки.

— Хм? — бормочу. Ну конечно вселенная наградила подобными ресницами парня вроде Пакса, который наверняка не может их оценить. Вселенная любит подобную иронию, награждая и лишая по прихоти.

— Я спросил ты что на меня пялишься?

Это вырывает меня из размышлений. Прикусываю нижнюю губу, смущенная и встревоженная, что он меня поймал.

— Потому что, если так, — продолжает он, — будет весьма справедливо, если я тоже начну глазеть.

Если бы мой мозг был телевизором, то сейчас там не было бы ничего, кроме статических помех. Я не могу придумать ни единого ответа. Он шагает ближе и, кажется, наслаждается моей неловкостью. Это должно выводить меня из себя, но я замечаю, что он ни на секунду не сводит своих глаз от моего лица. Внезапно ощущаю себя антиквариатом, который оценивают перед покупкой. Даже не знаю, злюсь ли я, возмущена или... заинтересована.

— Я художница, — бормочу. — Я… я рисую предметы и иногда людей и поэтому... пялюсь на тебя, — безмолвно заканчиваю я. Не в силах заставить себя признать это вслух.

— Это впечатляет. — Он вскидывает бровь. Не уверена, что этот жест означает.

Он медленно улыбается беспечной улыбкой, напоминающей мне о вальяжном утре и завтраке в постель.

— Это был твой способ попросить меня попозировать?

— Что? — лепечу я. — Нет.

— Я не стесняюсь.

— Нет, — повторяю с красным лицом. Почему мой голос недостаточно твердый?

— На самом деле думаю это отличная идея. Это даст тебе практику, а я смогу провести время, глазея на тебя.

— Что?

— У тебя по-настоящему интересное лицо. А мимика просто бесценна. Ты когда-нибудь пробовала себя рисовать?

Мгновенно в сознании вспыхивает изображение девушки с дырой.

— Я не...

Он обнимает меня рукой, и я замолкаю.

— Джулс, — произносит он хрипловатым голосом, которого я не слышала раньше. Он посылает мурашки по спине и заставляет пульс беспорядочно скакать. Пакс наклоняется, пока его губы едва не касаются моего уха, и я начинаю слышать его дыхание, как свое собственное.

— Ты готова к испытанию?

Вам знакомо чувство, когда хочется сказать «нет», когда уже начинаешь говорить это, но вылетает «да»?

Именно это и происходит.

Глава 8

— Это нарушение закона.

— Не совсем, — Пакс открывает передо мной дверь. — Только, если нас поймают.

— Разве ты не читал «1984»¹? Камеры повсюду, — серьезно говорю я и замираю в дверях. — Слушай, мой друг – помощник преподавателя Истории искусств, — объясняет он, положив руку мне на спину и осторожно подталкивая внутрь комнаты. Пакс делает шаг в темноту вслед за мной. — Это помещение не используется после восьми вечера. Он всегда оставляет ключи под цветочным горшком. Мы в безопасности.

— Это вообще обязательно? — Я пытаюсь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме перед собой. Иду вперед, почти спотыкаюсь и взвизгиваю.

— Полегче, — тихо шепчет Пакс, хватая меня за локоть. Чувствую его крепкую фигуру за спиной. Мгновенно осознаю насколько мы приблизились друг к другу, когда все волоски на моем теле встают дыбом.

— Ты в порядке?

— Да, — говорю я. Лицо становится малиновым, и я благодарю темноту, скрывающую это. Проглатываю комок в горле. — Да, — произношу еще раз в этот раз уже обычным голосом.