Одна маленькая глупость

«Хорошо, в пять у входа».

«Ок».

Я отложил смартфон и устало потёр лицо ладонями. Вот ведь попадалово. И именно тогда, когда я уже думать забыл о сомнениях в собственной ориентации. Ладно, как говорится в бородатой присказке «Один раз — не водолаз». Диму только жаль — не заслужил он такого, особенно от меня, и хрен знает, чем это можно компенсировать.

Примерно шесть часов спустя мы стояли друг против друга у ступеней университетского крыльца.

— Пройдёмся?

Дима молча кивнул — собранный, напряжённый. Не верящий, что мечта может вот так просто взять — и сбыться. И, в общем-то, правильно не верящий.

Мы дошли почти до конца боковой аллеи, когда я, наконец, собрался с духом, чтобы заговорить.

— Дим, я сразу скажу — то сообщение отправилось случайно, ты не должен был его прочитать. И мне очень жаль, что вышло так, как вышло.

Я сделал короткую паузу и, не получив ответа, продолжил: — Понимаешь, у нас с сеструхой на днях разговор случился, после которого я немного засомневался, ну, в себе. В своей самоидентификации. Решил провести эксперимент, но вовремя понял, какой подлостью он будет по отношению к тебе. И не стал просить.

— А если не подлостью? — разлепил Дима сжатые в нитку губы. — Если ты, если мы…

— Дим, это вряд ли, — с максимально возможной мягкостью ответил я. — Один шанс на тысячу.

— А вдруг? — Мы остановились, и теперь Дима смотрел мне прямо в глаза.

— Ты всё-таки хочешь попробовать? — немного растерялся я.

— Хочу.

— И уверен, что справишься с разочарованием?

— Уверен.

Похоже, моему бессовестному плану всё-таки суждено осуществиться. А я — ха-ха — ни разу не готов к такому повороту.

— Сейчас? — Конечно, уже порядком стемнело, да и день сегодня пасмурный, но…

С Диминых щёк сбежала вся краска, однако кивнул он, не раздумывая. Что ж, я сам виноват.

— Ну, хорошо. Только, давай, сначала отойдём куда-нибудь в сторону.

Почти по всему периметру университетский сквер ограждали разросшиеся кусты сирени, которые даже без листьев представляли из себя надёжное укрытие от посторонних глаз. Причём мы обнаружили это далеко не первыми — на вытоптанном пятачке у особенно раскидистого куста валялись окурки и смятая жестянка из-под энергетика, а чуть в стороне я заметил разорванную упаковку от презерватива. Словом, место для эксперимента было самым что ни на есть подходящим.

— Здесь? — Дима пришёл к аналогичному выводу.

— Да, — Мы посмотрели друг на друга и синхронно отвели глаза. Ну, и что теперь? Все мои прежние поцелуи с девушками происходили как-то сами по себе, без неловких пауз и переминаний с ноги на ногу.

— Дим… — Я заставил себя поднять взгляд, и в этот момент Дима решительно шагнул ко мне. Замер близко-близко, заглядывая в лицо, а потом застенчиво спрятал блеск глаз под ресницами, привстал на цыпочки и очень деликатно коснулся губами моих губ.

От него пахло мятой — вот и всё, что я запомнил из этого короткого поцелуя.

— Ну, что? — Дима вновь стоял в шаге от меня, и столько нетерпеливой надежды было в его вопросе, что на секунду мне захотелось соврать и не наносить ей смертельный — но такой предсказуемый — удар.

— Ничего, — Лёгкое головокружение, как от гипоксии, не в счёт.

— Совсем?

Как свеча погасла.

— Совсем. Прости.

Дима отвернулся и обхватил себя руками. Господи, ну что я за идиот? Зачем оно мне надо было?

— Дим, — я хотел тронуть его за плечо, однако вовремя отдёрнул руку. Хватит, и так дел наворотил. — Может, пойдём? Подкинуть тебя до общежития?

— Не надо, — глухо ответил Дима. — Сам доберусь.

— Как скажешь, — Я понятия не имел, как мне поддержать его сейчас, не сделав всё ещё хуже.

Дима шумно выдохнул и с видимым усилием опустил руки.

— Пойдём.

В гнетущем молчании мы вернулись обратно к университетскому крыльцу.

— Ну, пока? — я попытался поймать его взгляд, но Дима упорно смотрел в землю.

— Пока, — и он зашагал прочь. А я остался — смотреть вслед и чувствовать себя последней мразью.

* * *

Димка

Он петлял по дворам и переулкам неуютного ноябрьского города, совершенно потеряв счёт времени и расстоянию.

«Дурак, дурак, дурак», — метрономом билось в висках. На что он надеялся? Это только в слезливых мелодрамах за поцелуем следует признание в любви, а то и красивая постельная сцена. Димка с силой пнул некстати подвернувшуюся под ноги пивную крышку.

«Ну, что?»

«Ничего».

Как же так, едва не заорал Димка в голос. Как может быть «ничего», когда у него самого буквально всё внутри перевернулось? И так сладко перехватило дыхание, что даже чуточку закружилась голова, и по спине побежали мурашки, и… И вообще, это был его первый поцелуй — самый-самый!

«Прости».