Одна маленькая глупость

— Тридцатого на зачёте узнаем, — Дима был настроен куда более скептично.

— Ой, ладно тебе!.. — племяшка не успела закончить фразу, как из её комнаты донеслось насвистывание «Twisted nerve». Лерка тут же умчалась к телефону, и вскоре мы услышали радостное «Мама? Привет!».

— Она приедет на Новый год? — полюбопытствовал Дима, имея в виду Верку.

— Непонятно. Вроде бы начальник не возражает, однако у них тоже рабочий завал, а разгребать его особенно некому.

— Почему?

— Слишком многие удачно взяли больничный, — я пригубил чай. — А ты как, домой перед сессией едешь?

— Надо, — без энтузиазма отозвался Дима.

— Почему так грустно?

— Ну, — он разгладил лежавший рядом с чашкой фантик, — там времени мало получается — матан на второе число поставили. И билеты на автобус уже наверняка разобрали, а «зайцем» ехать я не хочу.

Всё это звучало весьма неубедительно.

— Дим, ты извини, — аккуратно заметил я, — только, по-моему, ты что-то недоговариваешь.

— Ничего такого, честно, — однако в лицо он мне по-прежнему не смотрел. — Просто, понимаешь, моя мама — она ведь расспрашивать будет. Что да как.

— И?

— И всё узнает, а у неё сердце.

— Подожди, — я никак не мог до конца вникнуть в его логическое построение. — Откуда она узнает, если ты сам не скажешь?

— Оттуда, — вздохнул Дима. — Она у меня такая — ей только следственным дознавателем работать.

Не то чтобы я не встречал таких людей, но…

— Дим, но ты же не сможешь бегать от родителей всю жизнь. Нужно искать другой выход.

— Да я понимаю… — Дима не стал заканчивать «…просто боюсь», а я не стал продолжать этот разговор. Потому что тоже пока не мог предложить никакого решения по существу.

Мы допили чай и помыли посуду — а Лерка всё болтала.

— Ладно, пойду я, — заметил Дима, ставя на полку последнюю чашку. — Не буду больше тебя отвлекать.

— Извини, — Это было глупо, только я всё равно чувствовал себя виноватым.

— Ты извини, — Дима обнял меня за шею и легонько поцеловал в уголок губ. — Тебе же сейчас из-за меня столько работать приходится?

— Скорее, из-за себя, — разом поглупевшего в вопросах менеджмента. — Ничего, до Нового года расквитаюсь. И, кстати, если ты всё же не уедешь домой, то можешь отмечать его с нами.

— Правда? — обрадовался Дима. — Спасибо! А твои точно не будут против?

— Точно. Проводить тебя до остановки?

— Да ну, время тратить. Сам дойду.

Он снова потянулся ко мне, и этот поцелуй длился уже гораздо дольше. Прервал его неожиданно раздавшийся звук съёмки камерой, от которого мы с Димой буквально отпрыгнули друг от друга.

* * *

— Валерия, что ещё за новости?! — я был смущён как никогда и оттого преувеличенно сердит.

Племяшка невинно захлопала глазами: — А что такого? Мама захотела тебя увидеть, вот я и сфоткала.

Угу, и выбрать другой момент, конечно же, не могла.

— Так, ну-ка дай телефон, — властно протянул я руку. Лерка шумно засопела, попробовала было выдержать мой взгляд, однако быстро сдалась и неохотно отдала смартфон.

— Ну и зря, — буркнула она. — Классная фотка должна была получиться.

— Валерия, ты в курсе, за что не любят папарацци? — поинтересовался я, открывая «Галерею».

— Догадываюсь.

— Вот и нечего тогда к художественной ценности снимка апеллировать, — однако, несмотря на своё заявление, я всё же не удержался от любопытства и развернул фотографию на весь экран.

Племяшка оказалась права — наш с Димой случайный портрет вышел очень красивым, я бы даже сказал, чувственным, однако при этом ни грамма не пошлым. И удалять его было откровенно жаль, причём, как выяснилось, не только мне.

— Клим, — смотревший вместе со мной в телефон Дима легко коснулся моего локтя. — Не стирай, а?

— Не боишься? — покосился я на него.

Дима чуточку покраснел: — Нет. Лера ведь не будет его кому ни попадя показывать, правда, Лер?

— Правда, — заверила племяшка. — Только маме отправлю — и всё. Так разрешите?

— Я — да, — с небольшой запинкой согласился Дима, и Лерка вопросительно посмотрела на меня. А я снова взглянул на снимок и решил, что по большому счёту, мысль о том, что его увидит кто-то посторонний, меня не смущает. Единственное, о чём я волновался — это о возможных неприятностях у Димы, однако если он не возражал, то и мне упираться было ни к чему.

— Ладно, — я вернул Лерке смартфон. — Отправляй, но больше никому не показывай, ясно?

— Что я, совсем тупая, по-твоему? — оскорбилась племяшка, тыча пальцем в экран. — Всё, ушло.

— И я пойду, — подхватил Дима. — Спасибо за ужин и за чай.

— На здоровье, — и всё-таки я страшно не хотел его отпускать. — Я тебя провожу.

Последняя фраза была не вопросом, а весьма настойчивым утверждением, с которым Дима благоразумно решил не спорить.

Обычно дорога до остановки и обратно занимала меньше пятнадцати минут. Диму я провожал полчаса, и ехидная Лерка не преминула это прокомментировать.

— Целоваться на морозе — вредно, — наставительно сообщила она, встречая меня в прихожей. — Трещины на губах будут.

— Личным опытом делишься? — отбил я, разуваясь. — Лучше бы рассказала, как у Веры дела.

— Работает, — вздохнула племяшка. — И с Новым годом — сплошная неопределённость. Зато ваша фотка ей очень понравилась!