Одна маленькая ошибка

Я должна встретиться с Марго минут через сорок пять, но настроения нет вовсе – рукопись провалилась, а Лара выставила мне ультиматум, вцепившийся в мозг пружинным капканом. Мне паршиво, конкретно паршиво. И я даже не знаю, что хуже: отменить посиделки из-за того, что фестиваль жалости к бедной себе лучше справлять в одиночестве, или все‐таки прийти и испортить Марго вечер своей кислой физиономией. Джек бы сейчас велел мне взять себя в руки, топать на встречу с подругой и забыть обо всем хотя бы на пару часов. Значит, так я и сделаю.

От асфальта поднимается такой жар, что до ресторана я добираюсь вся мокрая и запыхавшаяся, но нелегкий путь окупается роскошным видом на лондонские высотки, открывающимся из бара на крыше. Стеклянные небоскребы переливаются над горизонтом, справа блестит Темза, отсюда, с высоты, кажущаяся такой чистой, что хочется в нее нырнуть. И если следующие пару часов получится удержаться от падения в бездну уныния, будем считать, что я победила.

Марго в ослепительно-белом платье, подчеркивающем ее природную смуглость, дожидается меня в углу, потягивая коктейль. Я направляюсь к ней, лавируя между столиками, и напоминаю себе, что нужно улыбаться, выглядеть веселой и ни в коем случае не думать о том, что я, вероятнее всего, совершенно зря бросила карьеру и вернулась в Кроссхэвен. Марго, заметив меня, улыбается во все тридцать два, и я просто не могу в очередной раз ею не залюбоваться. Подружка сгребает меня в объятия, и я чувствую запах английской груши и фрезии – ее любимый парфюм от Джо Малоне.

– Я заказала тебе напиток, – сообщает Марго, пока я усаживаюсь на место.

– Спасибо.

– Наша встреча чуть не сорвалась – я тут с такой невестищей мучаюсь, слов цензурных нет! У нее вообще отсутствует понятие «рабочие часы», запросто может позвонить мне посреди ночи с каким‐нибудь дурацким вопросом про импортный шелк. Я уже всерьез подумываю ей транквилизаторы в чай подсыпа́ть. А то она тут потребовала, чтобы я вот прямо сейчас все бросила и сегодня же мчалась в Ньюквей смотреть какие‐то подсвечники.

– Вот уж повезло жениху с сокровищем…

Марго смеется. Несмотря на периодические жалобы, она обожает свою работу. Заниматься организацией свадеб она мечтала, что называется, с младых ногтей, – ее мама как‐то рассказывала мне, что в детстве Марго часами могла пересматривать видеозапись со свадьбы родителей по кругу. Как диснеевский мультик.

– Ну, как прошла твоя встреча? Я жажду услышать подробности!

А я вот абсолютно не жажду делаться подробностями катастрофы, которой эта встреча обернулась.

– К этому вопросу мы еще вернемся. – Я широко улыбаюсь, чтобы Марго не вздумала и дальше расковыривать свежую рану у меня в душе. – Давай-ка я тебе лучше про своего сталкера расскажу.

Ход с козырей себя оправдал на все сто: как только до Марго доходит, о чем я говорю, все ее мысли о моей книге мигом улетучиваются.

– Что?!

– Ну, про того парня, который ошивается по вечерам возле библиотеки и сидит на лавочке в парке, куда я на пробежку по утрам выхожу.

По лицу подруги разливается смесь ужаса и восторга.

– Ты серьезно?

– Он посещает нашу кофейню не меньше четырех раз в неделю. Спокойный, как мертвец, аж жуть берет, а еще у него такие темные круглые очки вроде тех, какие серийные убийцы носят. – Я настолько вхожу во вкус, излагая подробности, что аж подаюсь вперед. Примерно такой же азарт охватывает меня всякий раз, когда я сажусь за компьютер писать очередную главу. И пусть сейчас история совершенно реальная, меня все равно не оставляет ощущение, будто речь не обо мне, а о ком‐то другом. – Он всегда носит темную одежду и берцы, и я каждый раз прямо‐таки чувствую, когда он поблизости, представляешь? И он вечно таращится, словно ему что‐то от меня нужно.

– Элоди…

– А недавно он шел за мной до самого дома.

– Он знает, где ты живешь? – бледнеет Марго. – До самой двери за тобой шел?

Похоже, я рано порадовалась, что удалось сменить тему: в голосе подруги слышится неподдельная тревога.

– Элоди, ты в полицию обращалась?

Все удовольствие от процесса рассказывания мигом испорчено. Я-то ждала, что Марго просто посмеется и скажет, что парень, возможно, странный, но зацикливаться на его странностях не обязательно; а вместо этого она беспокоится не меньше Джека.

– По-моему, бежать в полицию – это уже перебор. Он ведь не сделал мне ничего плохого, а? Даже заговорить со мной ни разу не пытался.

– Все равно стоит сообщить о преследовании.

Я закатываю глаза: мол, было бы о чем.

– Да он, наверное, просто втюрился.

– Тогда любовные записочки в сумку подбрасывают или кофе предмету страсти покупают, но уж никак не преследуют до дома. Это ненормально.

– Записочки в сумку? Мы что, случайно угодили во временной разлом и вывалились в тридцатых годах? – шучу я, пытаясь разрядить обстановку.

– Мне страшно.

– А мне нет, – бравирую я нарочно, потому что реакция Марго заново взбаламутила и мои страхи, до этого тихо осевшие на дно души.

– Ты же одна живешь.

– А с кем мне жить?

Марго раздраженно вздыхает.

– Я имею в виду, что тебе и не поможет никто, если маньяк начнет в дверь ломиться.