Одна маленькая ошибка

– Ну, если честно, книга не моя, а моей мамы. Не знаю, кто ее надоумил – то ли агент первым связался с издателями, то ли наоборот, – но маму попросили написать мемуары про ее жизнь, про международную карьеру первой филиппинской модели, подписавшей контракт с «Шанель» и таким образом проторившей путь на подиумы для своих соотечественниц… – Марго вздыхает. – Я хотела рассказать тебе сразу же, как только мы получили предложение от издателей, но подумала, что стоит дождаться подписания контракта, оно как раз состоялось сегодня утром. Издатели собираются выпустить книгу в следующем году, как раз будет ровно тридцать лет со дня первого выхода мамы на подиум в качестве модели «Шанель».

Марго продолжает говорить, но я почти не слышу ее голоса – все перекрывает стук сердца, отдающийся в уши. Я улыбаюсь. Улыбаюсь так широко, что кожа вокруг рта, кажется, вот-вот порвется, как промокшая салфетка, но я все равно продолжаю улыбаться, потому что Марго – моя подруга и я обязана радоваться за нее.

– А ты‐то здесь при чем?

Официант приносит шампанское и наполняет для нас два бокала.

– Ну что, выпьем? – Марго поднимает свой бокал, и я, так до сих пор и не осознав происходящее, машинально беру свой, после чего мы звонко чокаемся и восклицаем: «Твое здоровье!»

Однако мне не терпится выяснить подробности.

– И все‐таки, как ты умудрилась туда затесаться? – спрашиваю я буднично, как будто мы беседуем о погоде и мне вовсе не хочется заорать: «Да ты серьезно, мать твою?! Какого хрена?!!»

– Ну… – Марго заправляет за ухо иссиня-черную прядь и усаживается поудобнее. – Я дописала пару глав о том, как мне жилось с матерью – известной моделью – и почему я сама оставила модельный бизнес и поступила в университет. Я поначалу упиралась, мол, да вы что, какой из меня писатель? А потом посмотрела главы, написанные мамой, и они оказались такие классные! У меня натурально мурашки по спине бегали, пока я читала о том, как на нее в Берлине грабители с оружием напали, хотя эту историю я сто раз уже слышала. Кстати, полиция так и не смогла отыскать все украденные драгоценности. Неуютно осознавать, что кто‐то ходит под одним с нами небом с маминым обручальным кольцом на пальце.

Неудивительно, что Марго так сияет. Не оргазмы тому причина. А успех. Договор с издательством. То, о чем я мечтала всю жизнь.

– Здорово же, да? – восторженно спрашивает подруга, и я киваю. Почему же у меня такое ощущение, что она меня только что обокрала? Почему не получается просто порадоваться за Марго, не сходя с ума от зависти? Почему так хочется отшвырнуть стул и орать, пока голосовые связки не лопнут?

– И что же тебя в итоге сподвигло попробовать себя в качестве писателя? – спрашиваю я как можно веселее, надеясь, что горечь, разъедающая меня изнутри, не проступит наружу.

Марго наполняет наши бокалы еще раз и заказывает у пробегающей мимо официантки две порции мартини.

– В «Харриерс» сказали, что мне дадут помощника. Ну, типа, литературного негра.

Я резко бледнею.

– «Харриерс»? – шепчу едва слышно, от изумления потеряв всякий голос. «Харриерс», те самые, которые присылали хвалебные отзывы на мою рукопись и месяцами подкармливали надеждами, чтобы в итоге растоптать.

– С ума сойти, да? – откликается Марго. – Вроде бы крупное издательство.

– Крупнейшее.

– По всей видимости, истории, основанные на реальных событиях, и впрямь котируются на рынке.

В этот момент официантка приносит наши бокалы мартини.

– Да, я знаю. Лара говорила об этом.

– Боже, точно! Ты ведь так и не рассказала, как прошла твоя встреча! Ну так?.. – Марго нетерпеливо подается вперед, а я смотрю в бокал – ломтик лимона плавает там, как желтый кусок коросты. Не представляю, как пересказывать разговор с Ларой после того, как Марго, оказывается, получила все то, ради чего я упорно трудилась, а мне теперь до такого же результата – как до гребаного Китая ползком.

Я отхлебываю мартини, и желтая корка задевает мои губы.

– Встреча прошла замечательно, – бессовестно вру я. С другой стороны, красивая ложь всегда лучше неприятной правды.

– Ты получила предложение от издательства? – Голос подруги слегка хрипит от волнения.

– Ну… – Я заставляю себя лукаво улыбнуться, и Марго так визжит, что парочка, сидящая рядом с нами, вздрагивает, а женщина, хохотавшая до этого, укоризненно оборачивается.

– Божемой-божемой-божемой, это же замечательно! Восхитительно! Мы можем устроить двойную вечеринку! Не волнуйся, я все организую. Честно говоря, я планировала праздник в честь выхода твоей книги с тех самых пор, как ты призналась мне, что начала писать. Я даже нашла идеальный подарок для тебя! – Марго улыбается, и в ее улыбке больше тепла, чем в самом ярком солнце, а я почему‐то мерзну, как никогда в жизни. – Ну почему ж ты сразу не сказала?

Я сглатываю. Вдыхаю и выдыхаю, затем сглатываю еще раз. Но комок сожалений и вины, подступивший к горлу, никуда не девается. Марго искренне радуется за меня и мой несуществующий контракт. Я не заслуживаю такой подруги.

– Мы еще ничего не подписали, – добавляю я уклончиво, – а пока договор не подписан, все может отмениться.