Одна маленькая ошибка

Тётка бегло осмотрела мальчика и, подняв трубку стационарного телефона, что-то неразборчиво пробурчала невидимому собеседнику.

— А вы, простите, кто? — положив трубку на рычаг, бесцеремонно уставилась на Римму. — Вы тоже хотите усыновить этого ребёнка? Хотите воспитывать его вместе?

— Я? Не-ет! Мы с Владом уже сто лет как разбежались, теперь мы просто соседи. У меня уже есть свой сын и муж.

— Чёрт знает что, — презрительно скривилась сотрудница опеки и даже отвернулась, не желая развивать данную тему.

Влад ударил ладонью по лбу и обречённо покачал головой.

— А что я не так сказала? — громким шепотом прошипела Римма, искренне не понимая своей вины.

— Мне кажется, вы всё неправильно поняли. Между нами нет ничего такого, ну… что вы там подумали, — включив всё своё обаяние, попытался сгладить углы Злобин.

— Владислав Дмитриевич, я не знаю, что подумали вы, но моя задача, чтобы мальчик попал в добрые порядочные руки и впоследствии вырос хорошим человеком. Попадёт ли он к вам — пока вопрос, но я лично прослежу за судьбой ребёнка. Уж поверьте мне на слово — кому попало я его не отдам.

А вот теперь, похоже, разговор действительно был закончен.

В кабинет вошла молоденькая девушка и при виде младенца расплылась в улыбке:

— Кто это тут у нас? А ну, иди сюда, — аккуратно вытащила мальчика из переноски. — Тяжёлый какой, сразу видно, кормили на убой.

— Подождите! Стойте! — Влад вскочил с места и, расставив руки, перекрыл незнакомке выход. — То есть вы его сейчас просто унесёте и всё? Когда я смогу его снова увидеть? Когда вы мне его отдадите? Да, я хочу, чтобы до суда он проживал со мной! У меня есть московская прописка и работа… тоже есть.

— Владислав Дмитриевич, возьмите себя в руки, пропустите Надю, — твёрдо проговорила "крокодилиха", поедая Злобина взглядом.

— Подождите, а его одежда? Игрушки? У него есть любимая резиновая собака! С собой у нас её нет, но он не может без неё заснуть. Точно вам говорю — эта собака мне уже всю плешь проела, стоит только её где-то потерять, так он…

— Влад! — сделав «страшные» глаза, шикнула Римма, оттягивая парня от выхода.

Надя сочувственно улыбнулась и протиснулась в узкую прореху двери.

— Да пусти ты! — Злобин выдернул руку и выбежал в коридор следом за удаляющейся девушкой.

Белобрысая макушка мальчика торчала из-за её плеча: увидев знакомое лицо "папы", ребёнок обиженно заплакал.

— Подождите! Вы Надя? — Влад догнал сотрудницу у лестницы и растерянно улыбнулся: — Пожалуйста, не обижайте его, хорошо? Он любит слушать музыку в телефоне, и такую, знаете, заводную карусель с зайчиками. У вас есть? Я могу привезти!

— Всё будет хорошо, не волнуйтесь, — мягко улыбнулась Надя и, шустро перебирая стройными ножками, сбежала по ступенькам вниз.

Плач ребёнка эхом разносился по пустым коридорам, мальчишка беспрестанно хныкал, и Влад был готов поклясться — осознанно тянул к нему ручки, словно умоляя забрать из этого ада.

Забрали. Взяли — и унесли.

Ещё две недели назад он мечтал об этом, и представься ему возможность избавиться от ребёнка тогда — он бы не раздумывая это сделал. Но сейчас… сейчас всё слишком изменилось.

Спустя пару минут внизу хлопнула дверь, и плач стих. Влад остался совсем один.

— Злобин! А ну, иди сюда! — выглянула из кабинета Римма, зазывая рукой обратно.

Тот даже не шевельнулся: прислонился спиной к прохладной стене, уткнувшись взглядом в красочный плакат.

«Каждому ребёнку нужен дом». Папа, мама и малыш с лучезарными улыбками бегут по цветочному лугу. Радость, счастье, любовь. А внутри него самого — зияющая дыра и свербящее ощущение, что он лезет в непроходимое болото, вязнет в трясине по самое не хочу.

Куча бюрократических заморочек, бесконечные суды, бумажная волокита… И не факт, что после всего этого ребёнка ему оставят.

Может, вот эти сопливые эмоции — всего лишь сиюминутная блажь? Желание сделать что-то наперекор? Себе, «крокодилихе», матери, да тому же Бабону! "Ах, вы так вот, да? А я вот так! Вы думаете, я не способен воспитать ребёнка? А нате, выкусите!".

Для чего это всё? Зачем? Сейчас найдут эту Лизу, она заберёт ребёнка обратно, и куча нервных клеток будет потрачена впустую! Да и какой из него отец?

Факты — вещь упрямая, и все до единого были против него. Но где-то там, в грудной клетке, что-то болезненно сжималось и давило. Плач ребёнка звенел в ушах, а в глазах пощипывало, совсем как тогда, много лет назад, когда на утренник в детском саду родители пришли ко всем, кроме угрюмого Злобина Влада…

Нет, мама, я не олух, я — тряпка.

— Злобин, мать твою за ногу, оглох? Кому это надо вообще — тебе или мне? — Римма грубо дёрнула его за футболку, таща в сторону кабинета. — Идём, старая карга хочет с тобой поговорить, бумаги там какие-то надо подпи… — резко осеклась, залившись пурпурной краской: прямая как палка сотрудница опеки торчала в дверях, внимательно прислушиваясь к разговору. — Ну ты это… я тебя в машине подожду… — вогнувшись в пол, Римма пулей сквозанула мимо, оставив Злобина расхлёбывать эту кашу в одиночку.

* * *