Одна маленькая ошибка

Любила Кристина Кирилла раньше страшно, до дрожи в коленках, поэтому первое время не замечала его леность и нежелание делать хоть что-то, даже мусор вынести, и то приходилось повторять дважды, а то и трижды.

Сначала он учиться не хотел — ходил на пары из-под палки, потом работу достойную найти не мог — полтора года шерстил объявления, попивая нефильтрованное на диване. Пока Кристина сама не пристроила его менеджером в автосалон, он бы так и сидел до сих пор.

Да взять ту же женитьбу, они вместе уже — страшно подумать — одиннадцать лет, если считать школьные годы, а он до сих пор не удосужился сделать ей предложение! А она хотела свадьбу, как и все девушки мечтала о пышном белом платье, лимузине, хотела называться женой, а не сожительницей. Но больше всего она мечтала о детях и была готова родить уже в восемнадцать, но понимала, что рано, сначала надо на ноги встать, да и Кирилл был категорически против потомства:

— Надо для себя пожить, а потом уже плодиться. Вон, в Европе раньше тридцати пяти вообще не рожают и правильно делают, — поучал он, и Кристину ужас брал от его слов. Тридцать пять! Да в тридцать пять она уже третьего родить хочет!

Она хотела большую и дружную семью, хотела много детей. Она одна в семье росла, и что? Скука и вечная зависть, что у всех есть братья и сёстры, а у неё никого.

После нового года она решилась и поставила вопрос ребром — или ребёнок, или отношениям придёт конец, Кирилл помялся, и, хоть и без большого желания, но всё-таки согласился. Месяц, два, четыре и вот уже почти восемь — а результата ноль, долгожданная беременность никак не наступала. Кристина уже и всевозможные анализы сдала, и всякие БАДы пила, и на форуме для мамочек зарегистрировалась, щепетильно внимая советам опытных женщин: дотошно отслеживала овуляцию, стояла "берёзкой" после каждого полового акта, даже свечку в церкви поставила — а воз и ныне там.

— Это тебе намёк, Белова, что не твой пассажир Кирюша, поэтому Бог детей и не даёт, — нашёптывала Вика, и Кристина была готова разрыдаться.

Может, правда, не её? А кто тогда её? Это же надо искать кого-то, заново притираться. Стоило ей только представить в своей постели кого-то другого, аж дурно становились. Кирилл хоть и не идеал мужчины, но всё-таки уже свой, родной, привычный. А минусы его — ну так все не без пунктиков. Она вот готовит так себе, но он же её из-за этого не бросает. Хотя, что греха таить — где готовка, а где ночные загулы. Разница огромная.

Обидно, не то слово. Она старается, сохраняет семью, а ему лишь бы потусоваться.

В замочной скважине зашуршал ключ. Стараясь не греметь, Кирилл тихо, на цыпочках, вошёл в прихожую и, качнувшись, принялся стаскивать кеды. Оперевшись ладонью о стену, безуспешно надавливал носком на задник, постоянно промазывая и чертыхаясь под нос.

Кристина вышла из кухни и устало прислонилась к дверному косяку. Сложив руки на груди, молча наблюдала за бесплодными потугами любимого.

— Нагулялся?

— Ох, блин! — выругался Кирилл и выронил ключи. — Ты меня напугала. Ты чего не спишь?

— Ты время видел? — кивнула на настенные часы. Большая стрелка отмерила три минуты восьмого.

Похлопав выгоревшими за лето ресницами, Кирилл ощерился в глуповатой улыбке:

— Коть, ну ты чего? Да мы просто с пацанами в «Башне» встретились, пока туда-сюда…

— Вот что — собирай свои вещи и вали хоть туда, хоть сюда. Знаешь, где у меня уже это всё? Вот здесь! — Кристина провела ладонью поперек горла и раздражённо отмахнулась от его попытки оправдаться, даже слова не дала вставить — закрылась в ванной, выкрутив на всю вентиль холодной воды.

— Крис, коть, ну не злись, — заплетаясь, канючил у двери Кирилл.

Раньше не проходило и пяти минут, как Кристина таяла и прощала благоверного за любые проступки, но с каждым прожитым вместе годом, с каждым его новым косяком внутреннего тепла и понимания оставалось все меньше, а ком негодования разрастался всё больше.

Ну простит она его снова, поведётся на уговоры и что потом? Ведь будет всё то же самое! Как бы ни было горько это осознавать, но любовь, трепет, желание угодить — всё это осталось далеко в прошлом, утонуло под ворохом обоюдных претензий. Права была мама, когда мягко советовала дочери не торопиться под венец, апеллируя тем, что жених не нагулялся. А Кристина ещё перечила ей, ругалась, выгораживая непутёвого сожителя. Лелеяла мечту стать наконец-то женой.

Дура, она и в Африке дура.

— Кри-ис, выходи, — скрёбся по ту сторону благоверный.

Даже плакать не хотелось. Наверное, своё она уже выплакала. Надоело. Как же это всё надоело!

— Чего тебе? — Кристина резко открыла дверь, ударив Кирилла; тот отпрыгнул в сторону, потирая ушибленный лоб.

— Злишься на меня, да?