Одна на краю света

Погода с утра замечательная. Почти нет ветра, низкая неплотная облачность. Река становится заметно мощнее, течение быстрое. Меня окружают пологие тундровые склоны гор. И сзади, и впереди все время видны горы, а мне-то казалось, что ближе к океану местность будет равнинной. Плыть легко, только нужно следить за основным, глубоким проходом на многочисленных широченных перекатах, чтобы не сесть на мель. Часа за три проскочила 35 километров — приплыла как раз к обеду на перевалбазу при впадении Кукэвеема. Вдали от реки стояло несколько домов, виднелись покосившиеся загородки корраля. Мне база показалась нежилой, но тут я заметила вездеход, с виду целый, неразваленный, решила подойти поближе, и, как оказалось, не зря.

В большой настоящей деревянной избе из толстых бревен, с огромной кирпичной печкой внутри, обитала семья. Вадим и Аня Монаковы с сынишкой из поселка Биллингс этим летом заготавливали здесь рыбу. Сейчас должен был быть ход морского гольца, но так как в этом аномально холодном году океан не растаял, рыбы в устье Пегтымеля вошло очень мало, и глава семьи был в расстроенных чувствах. «Карабин бы мне, — сетовал он, — хотя бы дикарей стрелял (диких оленей)».

На столе в вазочке лежали дольки шоколада и несколько кусочков хлеба. Я пила чай и, не удержавшись, взяла и скромно грызла маленький кусочек шоколадки, стыдясь объесть малыша. Но вот карапуз сам подходит ко мне и заботливо протягивает целую плитку: «Ты ешь, ешь! — доверчиво говорит он. — У нас его еще много». «Вояки целый ящик забросили, — поясняет Вадим, — а больше у нас и почти нет ничего — риса немного осталось да рыба соленая».

Я хотела уплыть в этот же день, но хозяева не отпускают меня: «У нас баня такая хорошая, обязательно надо попариться!» Аргумент веский, я не мылась уже полтора месяца. «А послезавтра вездеход в Биллингс пойдет, оставайся, поедем вместе». Но нет, впереди меня ждут петроглифы, на следующий день, переночевав в жаркой избе, я расстаюсь с хозяевами. Оставляю Ане часть мяса и маргарин. Мне же в дорогу вручают аж десять плиток шоколада! «Да куда так много! У меня на все путешествие было столько же!» — «Бери, бери, что там еще впереди будет, неизвестно. А в поселок придешь — ночь-полночь — стучись к нам в дом, второй с краю». Еще мне дают с собой соленых гольцов и хариусов — надо же, на Пегтымеле я еще не выудила из реки ни одной крупной рыбы, и, похоже, необходимости в этом теперь не возникнет.

Над долиной поднялся утренний туман. День обещает быть теплым. Плавание вниз по широкой реке на сытый желудок является легкой прогулкой. Река часто петляет, делится на многочисленные протоки, но течение быстрое, и скорость передвижения высокая. 68 километров по карте я прошла за 6 ходовых часов. И вот впереди уже виден долгожданный высокий береговой обрыв, на котором должны быть древние наскальные рисунки.

За распадком меж прибрежных сопок работали старатели, с воды мне хорошо был слышен шум экскаваторов. Они стояли километрах в пяти от реки, как мне рассказали на перевалбазе, и к ним вела вездеходная дорога с самого Мыса Шмидта. Знакомиться с бытом старателей — это еще на неделю задерживаться, подумала я и проплыла в сумерках дальше, к началу обрыва. Вдруг сзади раздался гудок. Обернувшись, я увидела, как вдалеке по склону, по серпантину дороги медленно ползла грузовая машина и светила фарами. «Ну надо же! — от удивления я даже раскрыла рот. — Цивилизация!»

Утро было ясное, а под обрывом даже припекало солнышко, и склон как раз защищал меня от ветра. Раздеваюсь до футболки — чудеса! Контрасты чукотской погоды еще не перестали удивлять меня.

Уже два часа лазаю по серым алевролитово-песчаниковым выходам скал и ищу рисунки. Плоские плиты разрушающейся породы грудами валяются под крутыми утесами. Неужели время успело разрушить эти уникальные художества? Меня предупреждали, что найти рисунки нелегко, поэтому я ищу очень тщательно, но пока тщетно. Под плитами в земле я раскопала лишь кучу древних окаменевших костей. С горя куском кварца корябаю на отколотой плите свою лодочку.

Сажусь в каяк, проплываю небольшое расстояние, разглядываю прямо с воды очередную скалу, нависшую над склоном, и вдруг мельком различаю маленькую фигурку — рисунок оленя. Или это игра светотени? Течение чуть сносит меня вниз, силуэт пропадает, но я уже карабкаюсь наверх, к заветному скальному выходу, и вижу маленькие, в 5 сантиметров высотой, фигурки двух человечков, взявшихся за руки. Осматриваю все грани находящихся рядом скал, и мне открывается удивительная галерея древних художников неолита. А я-то даже слишком скрупулезно искала рисунки в самом начале обрыва, там, где их просто не было!