Одна на миллиард

Закрыв глаза Березкин хлебнул ещё разок. «Капитан»– волшебное слово. Недостижимый «Тайдзы». Все дело в том, что он – Березкин Серафим Бенедиктович – Начальник энергетической службы, исполняющий обязанности первого помощника,  пришел на флот тринадцатилетним юнгой, поступив в академию звездного флота. Страстно лелея мечту стать Капитаном. Успехи в учебе и победы в студенческих соревнованиях и олимпиадах пророчили ему блестящее будущее. Практика в составе элитных экипажей, лучшие наставники и учителя. Но все старания были тщетны: медкомиссия, раз за разом, выбраковывала его из числа курсантов, допущенных к управлению судном. Слишком высокие показатели адреналина в стрессовый ситуации не гарантировали хладнокровность принимаемых решений; путь на капитанский мостик был закрыт. Не помогли ни лучшая в потоке успеваемость, ни физическая подготовка. Перед юным выпускником академии флота встал жесткий выбор: или служба в инженерном обеспечении, или про полеты можно забыть – переброска к месту высадки не в счет. Но свой выбор Серафим сделал не задумываясь, променяв парадный китель десантника на промасленную робу ремонтника.

Селектор единой связи корабля прервал воспоминания дежурного офицера.

– Согласно вашему последнему распоряжению боекомплект укомплектован полностью, топливные баки полны, запасы продовольствия и воды пополнены, оружейные системы активизированы, системы дальнего и ближнего слежения приведены в боевую готовность. Кинетические барьеры и силовые щиты подняты. Старший вахтенный инженер Гарв Корад.

– Доклад принял. Что по системам ближнего боя?

Очередной щелчок тумблера.

– Все системы в полной боеготовности.

На начальника ПВО и ПРО Аниськина Павла прозванного за распутный нрав – «Семь грехов», можно было положиться. Он сумел сдержать атаку дронов при штурме Форпостов торговой федерации. За профессионализм и выдержку ему прощали все его выходки. Но надо отдать должное: на вахту он заступал трезвым и собранным.

– Со шрапнелью заминка, Серафим Бенедиктович, отстреляли, почти все, на последних учениях. Ждём доставку.

– Получите доложите.

– Доложим. Мы и без шрапнели ни один объект не пропустим. Не на войне же. У пиратов нет разделяющихся боеголовок.

– На войне или нет. Мы боевая единица. Боекомплект должен быть укомплектован согласно устава.

– Есть согласно устава.

Селектор щёлкнул переходя на приватную линию.

– Серафим Бенедиктович, мы с вами огонь и медные трубы прошли, но патрульные новобранцы из персонала не имеют должной выдержки и подготовки; они уже ропщут. А объяснить порой тяжелее, чем выполнить. Мы не знаем, к чему готовимся. Страдает боевой дух.

Переключатель вернул разговор в общекорабельный канал.

– Паш ну скажи, что ждем прилета моей невесты.

– При всем уважении, сэр, они быстрее поверят во второе пришествие Иисуса.– тут же съязвила кареглазая Оля Тихоненко, красавица с пышной грудью и глазами сверкающими подобно чёрному обсидиану, первый пилот «Несокрушимого». Отличница Лётной Академии, завалившая экзамен на поступление во флот Альянса из за неоднозначной наколки— Самочка.

– То есть, по-вашему, я и невесту себе найти не способен? – раздражение вызванное провалом теста  вскипело новой волной.

– Чтобы встретить любовь, надо хотя бы в нее верить, – язвительно заметила офицер стыковочного узла Мэри Олдстоун – рыжеволосая зеленоглазая красавица, прозванная среди экипажа Спасительницей за спасательные капсулы, находящиеся в ее подчинении. Правда, за глаза все звали ее ЧертеНяшкой. Дикая смесь красоты и смелости характера вскружили голову не одному офицеру на «Несокрушимом». Сама же Мэри уверенно держала дистанцию согласно уставу звездного флота.

– Любовь – выдумки, ее не существует. Есть привязанность, сексуальное влечение…– начал Серафим.

– Иисус походу быстрее вернется.– прервала мудреную тираду Чертя.

И тут же по селектору пробежала волна приглушенного смеха.

– Отставить разговоры! – взревел космоинженер.

– Есть отставить.

– И вообще ожидание изменений к лучшему люди испокон веков надеждой звали. С ней и жить легче. А без надежды на флоте делать нечего.– Березкин отчаянным усилием усмирил гнев.

– Есть жить с надеждой! – Бравада и ударение, с которым ЧертеНяшка произнесла слово «надежда», снова вызвали волну сдавленного смеха.

– Мэри, по «Машке» заскучала? Сейчас мигом наряд организую.

– Никак нет, Серафим Бенедиктович.

Березкин щелкнул тумблером и снова глотнул ароматный кофе позволив себе вновь нырнуть в омут воспоминаний. До конца смены ещё была уйма времени, и его надо было, как то коротать.

Менялись суда и экипажи, а некогда зеленый юнга матерел, превращаясь в неотъемлемую часть корабля. К моменту приписки на ШДББ 74-4 это уже был прожженный профессионал с богатым опытом. Полгода на ознакомление, и первым же рейдом в бой. Боевое крещение выдалось тяжелым несмотря на то, что дредноут словно вихрь разметал орбитальные батареи противника, проломив сопротивление ПВО, засыпал командование пиратов килотоннами тротила.