Одна на Троих (СИ)

Мне есть что ему противопоставить. Моё прошлое также не было тепличным, но за последнее время я так привык к этому размеренному и комфортному образу жизни, что ввязываться в воспитательный процесс великовозрастных охламонов. . .

Увольте. . .

– Я тебя услышал, – бью затасканной фразой, точно зная, какая будет реакция.

– Рад, что с ушами у тебя всё в порядке, – не остается в долгу он.

– Тебе было мало Лешкиной Дианы?

– При чем тут эта шлюха? – искренне удивляется Никита.

– Притом что через три месяца Алова начнет работать на Крапивина, и он точно припомнит тебе этот проигрыш.

– Да, брось. Она ещё не такая ушлая, но уже и не такая тупая, чтобы вываливать информацию подлежащую неразглашению, – довольно парирует Соболев.

– Никит, – устало выдыхаю я. – Всего лишь цена вопроса, и ему даже не придется ей угрожать. Но, если ты так решительно настроен, бери её в личные помощники, без доступа к нашей части бизнеса, – киваю я, на мгновенно изменившегося в лице, Чернова.

– Илья, я уверен, что, поработав у нас, она точно забудет о Крапивине! – с воодушевлением начинает Лёшка, но мне хватает одного взгляда, чтобы сбить его бодрый настрой.

Его часть бизнеса самая уязвимая для желающих сунуть нос в наши самые инновационные разработки, и его бравада по поводу того, что если бы Диане удалось слить информацию, это никоим образом не повредило бы делу – блеф.

Поэтому сейчас он почти мгновенно замолкает.

– Хорошо, так и сделаем, – ударяет по столу рукой Никита. – Тогда свободны, и отправляй её ко мне.

– Сначала, – перехожу я опять на замедленный темп, который также ярко характеризует мой настрой, с которым они отлично знакомы, – я сам поговорю с ней. И только после этого, вы будете чем–либо заниматься совместно.

Смешок Чернова.

– А с тобой, Алексей, мы поговорим вечером, жду тебя в пять.

– Я не могу, – сразу идёт на попятную он.

– Можешь, я в отличие от тебя, помню все твое расписание на ближайшие три дня, – закрываю за собой дверь кабинета Соболева.

Песочница, мать их. . . Настроение стремительно несётся в пропасть, норовя разбиться в лепешку, забрызгав собой все живописные красоты вокруг и. . .

Делаю вдох поглубже, не веря своему обонянию.

Аромат кофе.

Не слишком интенсивный, с лёгкими, едва уловимыми нотами жимолости и тонким оттенком карамели.

Откуда?

– Мария? – повышаю я голос, понимая, что запах идёт от чашки, стоящей на столе прямо перед моим местом.

– Илья Константинович, вас не было дольше, чем вы попросили подождать. Я. . . меня. . . Меня это успокаивает. . . – кивает она на объект моего пристального внимания. – Извините, что я без спроса, но мне нужно было попить воды и я увидела. . . и. . . – её щеки потихоньку начинают розоветь. – Простите, – окончательно смущаясь, опускает глаза девушка, ценность которой вдруг резко повышается в моем собственном рейтинге навыков личного помощника.

– Все нормально, Мария Васильевна, а теперь расскажите мне, пожалуйста, как вы умудрились вляпаться в эту историю с Соболевым, – присаживаюсь я в кресло, делая первый глоток.

"Она остаётся. . . " – после второго глотка окончательно решаю я.

Глава 7

Маша

Когда вся эта компания выходит за дверь, оставляя меня в одиночестве, мне требуется ещё пара минут, чтобы прийти в себя.

Илья Константинович не проявил особого восторга при моем появлении, а это значит, оно было для него неожиданностью и, вероятно, все ещё можно переиграть.

Устремляю взгляд через окно на зелёные макушки деревьев, уходящих вдаль.

Вот так живёшь себе живёшь и даже не в курсе, что у тебя под боком есть такое место.

Закрытая зона – этим всё сказано.

Обращаю внимание на брошюру на столе, которую до этого по дороге сюда прихватил со стенда Соболев.

"Самые последние инновации, используемые в мусороперерабатывающей индустрии", – гласит белая надпись на фоне какой–то технической линии с логотипом компании, в которой я сейчас нахожусь.

Перелистываю страницы.

Полигон по утилизации отходов соответствует самым высоким европейским требованиям.

Запуск проекта по переработке пластика и сотрудничество с известными мировыми брендами использующими в своих изделиях экополиэстер.

Специальная социальная программа для работников комплекса.

Благотворительность.

Захлопываю брошюру, отодвигая её подальше от себя.

Уж мне ли не знать, как красиво всё может выглядеть на бумаге, и что может скрываться за ней же.

Я поздний и единственный ребенок в семье. На свет я появилась тогда, когда отец как раз вышел на пенсию. Бывший оперуполномоченный департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД решил, что теперь может обзавестись наследником. Но сейчас не об этом.

Отец часто рассказывал истории о том, какие дела творились за закрытыми дверями в благопристойных с виду компаниях.

Ну а "Мусорка" того периода, вообще никогда не употреблялась без брани и предельной степени раздражения.

"Мне нужно отсюда уйти", – укрепляюсь в своем решении я, но Ильи Константиновича до сих пор нет.

Это хорошо или плохо?