Одна на Троих

Не представляю, что может оправдать такое.

Но я на работе. Здесь мне точно ничего не угрожает.

Бросаю взгляд на часы. Пора.

Стучусь в кабинет Ильи Константиновича.

Вхожу и замираю на месте. Все три босса, вольготно расположившись в зоне отдыха, моментально устремляют на меня свои взгляды.

Делаю резкий поворот, сразу же направляясь в кофейню. Мне нужно время, чтобы выйти туда готовой противостоять любому напору.

Но не проходит и полминуты, как за моей спиной раздается уже привычное:

– Цветочек, я не понял, ты готовишь для него кофе? Но это вообще не входит в твои обязанности! – сообщает защитник моих прав господин Соболев.

– Да, это моя личная инициатива!

– Не в рабочее время! –в его голосе начинают проскальзывать угрожающие нотки.

– Здесь я решаю, в какое время его можно готовить, – прилетает к нам уверенное от двери от Воронова.

– Поддерживаю, тем более, вчера мы даже не успели попробовать этот напиток богов у Марии дома, занимаясь более интересными делами, – вклинивается в нашу беседу Алексей, обворожительно улыбаясь и намеренно цепляя меня своим откровенным взглядом.

Угу, я в прямом эфире становлюсь непосредственной участницей сцены, за которой так любопытно наблюдать, но вот принимать в ней живое участие хотелось бы меньше всего. Рука тянется к бедру, в надежде посильнее себя ущипнуть и радостно открыть глаза, убедившись, что это всего лишь дурной сон.

Ау! Отдергиваю пальцы. Больно! И хуже всего то, что ничего никуда не исчезло.

Все три моих босса продолжают безмолвную дуэль взглядами. И что в такие моменты делала Маргарита? Ведь судя по рассказу Эллы Матвеевны, она уж точно была старше них. А что могу я? Чёрт, и я всегда вполуха слушала байки Риши, когда она рассказывала о своей первой работе в казино. Это хоть и не клиенты, и вроде даже трезвые, но ощущение приближающихся неприятностей налицо.

Делаю пару шагов от Соболева по направлению к двум его партнёрам.

Хорошо, теперь я от них равноудалена, если удастся сохранять дистанцию, это позволит снизить напряжение.

Что дальше? Перевести внимание на себя и выдвинуть собственные требования.

А если пошлют? Нет, не должны. Отказать откажут. Но это потом, а сейчас:

– Буду благодарна, если вы вернётесь обратно и позволите мне доделать то, что я запланировала. Какие–то особые пожелания, Никита Владимирович? – заставляю себя в упор посмотреть на Соболева, очень надеясь, что он не опустится до шуток ниже пояса.

– Мне то же, что и Илье, – опирается он о столешницу, скрещивая руки на груди и склоняя голову на плечо.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что изменилось в его внешности. Он побрился и теперь остро очерченные скулы и подбородок придают его лицу более хищный вид.

Если он решит наблюдать за процессом, я всё спалю. . .

– Мы не будем мешать Марии Васильевне, – дарит облегчение все такой же спокойный голос Ильи Константиновича.

– Я не мешаю, я просто хочу поприсутствовать, – Соболев ещё шире расставляет ноги, надёжно упираясь ступнями в пол.

– Никита, у нас не так много времени до твоей сегодняшней проверки и логичнее будет начать её обсуждение прямо сейчас.

– Маша, – вздрагиваю от неожиданного появления рядом со мной Чернова, – а можно мне кофе с молоком и сахаром? Ненавижу эту горькую жижу.

– Да, конечно, – теряюсь я от его напора.

– Чернов, – Никита Владимирович так же быстро отрывается от своей опоры и становится практически вплотную с другой стороны от меня, – кофе из пакетика полностью удовлетворит твою потребность, как раз как ты любишь – три в одном!

Две руки принадлежащие двум разным людям одновременно ложатся мне на талию с обеих сторон.

– Илья Константинович, скажите им! – перехожу я на визгливый тон школьницы–малолетки, делая волну бедрами, пытаясь освободиться от их захвата.

Присвист Чернова и его же восхищенное "Маша! "

На Соболева я вообще не смотрю.

– У нас много работы, – бросает всего лишь одну фразу Воронов, но так, что всем в помещении становится понятен ее контекст – никаких возражений и вариантов.

Он разворачивается, скрываясь за дверью.

– В любом случае сегодня мы с тобой поговорим наедине, – все–таки не упускает возможности оставить за собой последнее слово Соболев, при этом Алексей успокаивающе машет мне рукой, показывая, что не стоит переживать по этому поводу.

Мда. . . не переживать. Упираюсь обеими ладонями о рабочую поверхность, прикидывая, что мне понадобится на три порции классики и кофе по–варшавски сваренный на молоке с ванилью, корицей и сахаром.

Хи, Алексей Сергеевич, и правда, мечта Ришки, кроме селфи и внешности им ещё можно будет поговорить о любимом виде кофе. Воспоминания о подруге расслабляют, позволяя выполнить свою работу на отлично. Возвращаюсь в кабинет я уже в приподнятом настроении и с вновь обретенной уверенностью, что смогу пережить выпавшие мне на долю эти непростые три месяца. Главное, не теряться!

Расставляю чашки перед боссами, что–то оживлённо обсуждавшими до моего прихода.