Одна на Троих

– Отец тебе разрешает? – с недоумением спрашиваю я, потому что на его месте я бы поджидал дочь прямо у клуба, а лучше вообще запретил ей развлечения подобного рода.

– Я взрослая! – возмущённо возражает мне она, забавно подтирая нос рукой, а потом чуть тише добавляет: – Мы бы вернулись к Ришиной тёте, а уже утром домой.

Да!

– Переночуешь у меня! – разворачиваю я ее к машине, с уже предусмотрительно распахнутой Максом дверью.

– Зачем? – возвращается цветочек к нашей привычной манере общения, с глухими, низкими нотами страха.

– Чтобы я точно мог контролировать ситуацию, Алова, – мне не хочется называть её по фамилии, но это то, что нужно, для плана уже формирующегося у меня в голове. – Я не хочу обнаружить внезапно возникшее твоё интервью в таком виде.

Маша моментально заглатывает наживку, пробуя одновременно одернуть шорты и прикрыть грудь, в практически прозрачной кофте.

– Утром во всем окончательно разберемся, а сейчас домой, спать, – подсаживаю я ее на заднее сиденье, захлопывая дверь, и тут же занимая место рядом с Максом.

Тот, в свою очередь, внимательно меня осматривает, удовлетворённо хмыкает и заводит мотор.

Маша, судя по звукам телефона, что то быстро отвечает, убирает девайс и замолкает.

И только к концу поездки я начинаю понимать, что совершил катастрофическую ошибку!

* * *

Не люблю толпу, бесконтрольное скопление людей. . . Привет ночным клубам. . . Даже моя работа с отцовским наследством, в виде мусорного полигона, прилично меня напрягала, пока мы не провели полную реорганизацию, и я не добился почти идеальной дисциплины, с редкими её нарушениями вроде опозданий Чернова.

То же самое удалось реализовать и дома, уже после того, как скоропостижно друг за другом скончались родители.

Благодаря тепловым датчикам, я всегда в курсе, кто и где находится. К тому же количество человек, пребывающих на территории особняка, никогда не превышает шести единиц.

Но сейчас я тащу Машку домой, отчётливо понимая, что никто из этих шестерых не будет мне помехой, если. . .

И это "если" продолжает долбить мне мозг, как неутомимый трудяга дятел.

И я наплевал бы на него. . . Но. . . потом настанет утро, и я очень сомневаюсь, что цветочек откажется от моих объяснений и мы просто продолжим работать вместе. . .

Чёрт! А было бы чудесно!

– Никита Владимирович, приехали! – озадаченно сообщает мне Макс.

Точно, мы уже дома. Выхожу из машины, открывая дверь и помогая Маше выбраться.

Она спокойна, или очень хорошо имитирует это дело.

– Пошли, – подхватываю ладонь цветочка, зажимая её в своей.

Не упирается, размеренно шагая рядом и даже вертя головой, осматривая окружающее пространство.

Опускаю взгляд и тут же возвращаю его обратно, потому что фонари расположенные на фасаде дома отлично подсвечивают голые ноги Маши, покрытые какой–то сверкающей хренью.

Смыть! Приходит мне в голову первая мысль, и воображение молниеносно дорисовывает где, как и при помощи чего я могу осуществить своё желание.

Ускоряюсь, будто бы дом сможет контролировать мои обозревшие мысли.

Когда мы заходим внутрь, становится реально легче, в основном потому, что я отпускаю Машину руку и, отодвинув панель, закрывающую монитор слежения, набираю код безопасности.

Привычка ещё из детства, когда порой приходилось держать реальную оборону из–за отцовских разборок. Но сейчас это в разы проще, а с обновлением системы, благодаря успешному слиянию фирм Верова и Рудова–младшего, передо мной сейчас самая последняя из существующих разработок в сфере охраны объектов.

Отвлекаюсь и слишком поздно замечаю стремительно несущееся на нас красное пятно.

– Ма. . –не успеваю перехватить цветочка я, потому что она ныряет мне прямо под руку и, уже усевшись на колени прямо на пол, тискает мою Шоколадку – семилетнюю суку шоколадного лабрадора, по моим наблюдениям, не испытывающую особой любви к особям женского пола.

Но Шо вполне себе спокойно переносит все эти телячьи нежности, и, кажется, даже получает удовольствие.

– Маш, пошли, я покажу тебе твою комнату, – поторапливаю цветочка я, потому что эта непосредственность бьёт по мозгам ещё сильнее, чем откровенная сексуальность. – Она пойдет за нами.

– Де–е–евочка, – радостно констатирует она, быстро пробегая по загривку моей собаки. – Можно я ещё чуть–чуть. У меня никогда не было своей. Квартира. Учеба. Время. Неудобства, – с лёгкой горечью перечисляет она причины, которые, на мой взгляд, при настоящем желании иметь питомца, вовсе не являются критичными.

– Краса–а–авица, – продолжает Маша, совершая запрещённый маневр с ушами, которого Шо обычно достаточно, чтобы тяпнуть нарушителя, но. . . нет. . . И это она переносит достойно, будто бы видя перед собой ребенка.

Ребенка, чёрт возьми!

– Пойдем, пора отдыхать. Мне уж точно!

Беру Машу под локоть, помогая подняться. . .

Нет, это однозначно не ребенок. . . Дёргаю я её за собой, с целью побыстрее довести до гостевой и убраться восвояси, потому что розовый лифчик при ярком искусственном освещении превращается в мощнейший магнит, который с такой силой тянет мою голову в свою сторону, что я, кажется, слышу хруст шейных позвонков.