Одна на Троих

Ладно, хорошо то, что хорошо кончается, успокаиваю я себя.

Ещё несколько реплик с Бариновым. Его притворная речь, насчёт радости по поводу наших визитов в любое время дня и ночи и, наконец–то, мы выходим наружу.

Лёшку ждёт машина с охраной, которую подогнала бабуля.

Раиса Матвеевна всегда славилась здравомыслием, в отличие от своего ветреного внучка.

Отвожу его в сторону, оставляя Вику, на свой страх и риск с блондинистой Ариной.

– Почему Никита не стал разбираться до конца? – задаю я больше всего волнующий меня вопрос.

– Ну ты же помнишь ещё в первый день – "Она моя! Я нашел её первый! Руки прочь от моего цветочка! " А сейчас оно ещё и наложилось.

– На что? – непонимающе переспрашиваю я.

– Пап! Прикинь, Риша занимается настоящим серфингом! – подлетает, ко мне Вика, с восторгом делясь приобретенной информацией.

– Как давно он уехал? – игнорирую восторг дочери, обращаясь опять к Лёше.

– Около двух часов.

– Так, с этим точно нужно разобраться сегодня, – вспоминаю до чёртиков перепуганную Машу, после стычки с Соболевым. – Возьмёшь обеих к себе, – принимаю решение я, указывая на блондинку и дочь. – Я быстро всё улажу и заеду за Викой.

– Без проблем, – покладисто, соглашается Чернов и вдруг почему–то советует быть аккуратнее и мягче с Никитой.

Ну–ну. .

Пара наставлений Вике, нейтральное прощание с Ариной, и уже через сорок минут я оказываюсь перед воротами особняка Соболева.

Меня тут явно не ждут. . .

Внешний периметр особняка Соболева больше напоминает неприступный бункер. Да, собственно, так оно и есть. После смерти родителей он многое изменил внутри, наружная же сторона осталась неизменной, как напоминание тем, кто, возможно, ещё не оставил планов посчитаться с нынешним хозяином за прошлое, которое перешло ему в наследство вместе с домом.

Телефон Никиты отключен.

Безуспешно набираю номер ещё раз. Неприятное покалывание воротниковой зоны заставляет напрячься.

Хорошо, тогда пойдем через ближний круг, – делаю я звонок Максу, уж этот–то обязан ответить.

Отвечает. Четко. По существу. Без какого либо эмоционального окраса. И только на мой вопрос о том, впустят ли меня в дом, запинается и просит подождать.

Та–а–ак. . .

За Машу я не переживаю. Ничего плохого Никита ей точно не сделает. За пять лет, проведенных бок о бок, я достаточно хорошо его узнал. Агрессия напоказ – часть образа, который порой помогает нам в решении многих вопросов, которые при ином раскладе нереально тормозили бы процесс развития бизнеса.

Сейчас меня беспокоит только то, что претензии к Маше по поводу его оскорбленного достоинства подзатянулись. По тому, как она себя ведёт и действует, видно, что от того, что она высказала ему по поводу нашего комплекса, не осталось и следа. Да чего стоит один восторг, с которым она вчера на вечере рассказывала про дальнейшие перспективы развития переработки отходов.

Непроизвольно расплываюсь в улыбке, вспоминая светящиеся азартом глаза цветочка.

Что касается личного, так уже давным–давно не морочил бы девочке голову, а рассказал правду про то, что на самом деле произошло между ним и Стеллой и спровоцировало ту волну негатива в СМИ. Но нет, с упорством барана, Никита продолжает поддерживать ореол, мать его, тайны.

– Илья Константинович, вы можете въезжать, – всё же снисходит до того, чтобы выпустить меня внутрь хозяин, но опять же приглашает не сам.

А когда я вижу, что встречает он меня во дворе с явным намерением не впускать в дом, средней степени беспокойство перерастает в набирающую обороты тревогу.

– Что происходит? – не даю я ему начать отвлечённый разговор, переходя к главному.

Конечно, а кому такое понравится. . . Каменное лицо, играющие на скулах желваки. Почти незаметное движение корпусом, позволяющее, в случае чего, его ведущей руке сразу же начать действовать.

Ого, это что ещё за хрень?. .

– Где она? – перехожу к единственному важному на данный момент вопросу.

Та–а–ак. . . А теперь ещё и взгляд! Острый и жёсткий, а сведённые к переносице брови только усиливают эффект неприятия.

– Соболев, Лёшка сказал, что ты выпил, но выглядишь так, как будто под чем–то позабористее. Ты меня вообще узнаешь?

– Зачем ты приехал?

Ну да, в лучших отцовских традициях. . . И я из любопытства даже поддержал бы его игру, но. . .

– Зови Машу. Я отвезу ее домой.

Глаза Никиты сужаются, подбородок слегка выдвигается вперёд, а ещё пара движений просто вопит о полном отсутствии доверия между нами. .

– Соболев, какого хрена? – предпринимаю последнюю сдержанную попытку я, поскольку желание схватить его за шкирку и вытрясти всю дурь, настойчиво даёт о себе знать.

Резкий бросок руки, на который удается отреагировать вполне адекватно, так как это всего лишь телефон в его руке.

Телефон, зависший перед моим носом и красочно демонстрирующий мой вчерашний поцелуй с Машей.

Шикарный поцелуй. . . Проваливаюсь я в прошлое на пару секунд, но скрип зубов Соболева быстро возвращает меня назад.

– И что? Если Маша переживает по поводу слухов, которые могут возникнуть, я хоть сейчас сообщу всем, что. . .