Одна на всех или Брачные игры драконов (СИ)

Он ведь был в той большой зале, где я очнулась вчера. Именно он остановил драконов, которые готовы были прямо там лишить меня невинности. Но там, в небольшой комнатке, куда принесли этого человека в кожаном плаще, он выглядел так, словно попал в серьёзную аварию — и теперь при смерти. От всего этого становилось жутко. И от воспоминаний о прошедшем вечере. И от вида окровавленного мужчины.

И особенно — от тяжёлых холодных рук на моих плечах.

По пути нам встретились шестеро мужчин, судя по телосложению — драконов. Среди них я даже смогла узнать двоих. Один — с белой косой, напоминающий викинга из современных фильмов, второй — красноволосый, с острыми чертами лица и цепким взглядом под опущенными бровям вразлёт. Они тоже говорили на незнакомом мне языке, и Сумрак отвечал им холодно и строго. Звук его голоса заставлял дрожать каждую клеточку.

В момент, когда беловолосый двинулся в мою сторону, руки на плечах сжались сильнее, и телохранитель придвинулся ко мне, прижав к себе спиной. Я потеряла равновесие, и от этого только крепче прижалась к нему, обмерев от пронзившего меня холода.

Этот холод отличался от того, что источал Аллен, когда создавал лёд. Но я не могла понять, что с ним было не так.

Мужчины некоторое время препирались о чём-то, пока, наконец, не разошлись — и через пару минут мы с Сумраком были в моей комнате.

Вопреки тому, что мне говорили ранее, он вошёл вслед за мной. Запер дверь на щеколду. И молча заглянул прямо в глаза.

У меня душа ушла в пятки.

А затем он вдруг скинул чёрный плащ, бросил его на стул и сделал круговое движение руками неожиданно сильным и гибким движением. Я отшатнулась, испугавшись, что ему в голову пришло оставить всех без Избранной. Затем он стремительно пошёл на меня, я — бросилась назад, к двери в ванную комнату, всерьёз решив там запереться, выйти на крошечный балкончик и кричать, что есть духу.

Но вместо того, чтобы броситься на меня, он прошёл к трельяжу и некоторое время перебирал на нём шкатулки. Я так и застыла, схватившись за ручку двери в ванную комнату.

— Что вы делаете? — спросила его, невольно щурясь. Очень уж это выглядело странно.

Сумрак бросил на меня острый взгляд холодных светлых глаз.

Промолчал.

Обокрасть решил, что ли? Или ищет нож, чтобы выпотрошить меня прямо здесь? Воображение услужливо нарисовало жуткие картины, от которых возникли ощутимые рвотные позывы.

Через пару минут Сумрак захлопнул очередную шкатулку и приблизился ко мне на расстояние пары шагов. Я сжала ручку так, что пальцы побелели.

— Ахентас коиннау такенли эвас? — произнёс он строго, и лишь по интонации можно было догадаться, что это был вопрос.

— Простите, — пискнула я, вжимая голову в плечи.

Телохранитель раздражённо выдохнул, поджал губы и потянулся ко мне рукой. Перепугавшись окончательно, я захлопнула дверь и резко заперлась на ключ, который торчал в замочной скважине.

— Каэре! — Сумрак забарабанил в дверь. — Елиза Ветта! Каэре! Ахентас такенли стакаллик эванай! Каэре!

— Не открою, пока вы не покинете мою комнату! — крикнула я в щель и поспешила к выходу на балкон.

Дверь открывалась тяжело, но всё же поддалась. Балкончик был совсем маленький, полукруглый, с белыми каменными перилами на уровне пояса. Осторожно выглянув, я досадливо поморщилась: внизу была пропасть, в этом месте храм нависал над рекой, что тянулась через долину, а расстояние можно оценить высотой двадцатиэтажного дома.

Не сбежать.

Резкий скрежет заставил меня обернуться, а увиденное — схватиться одной рукой за стену, а второй — за грохочущее сердце. Замок на двери скручивался, скукоживался, превращаясь в подобие пластилина, пока не стал жидким металлом, и не втянулся сквозь образовавшуюся в двери дыру на противоположную сторону. А потом на пороге появился Сумрак с шаром подвижного жидкого металла над ладонью.

Я начала было нащупывать дверную ручку, не отдавая себе отчёта в том, что дальше бежать уже некуда, — но Сумрак опередил меня. Вскинув руку, он бросил странную массу прямо в мою сторону… но не попал. Жидкий металл несколькими лепёшками налип на щели между дверью и стеной, мгновенно застыл и накрепко замуровал меня в ванной.

Сумрак приближался.

Шаг за шагом.

И брови его были опущены в строгом, грозном жесте.

Я пыталась вжаться в стену. Не знала уже, куда бы провалиться, и, когда он протянул ко мне руку, зажмурилась, что было сил.

— Ахентас коиннау такенли эвас? — повторил он, взяв меня за мочку уха.

Глаза распахнулись сами собой. Поймав мой взгляд, он показал сначала на свои уши, а потом взял меня за обе мочки.

— Ахентас.

— Уши?..

Кажется, он понял, что бежать я больше не собираюсь (да и как, если дверь теперь замурована?), потому что отпустил меня и вернулся к входу в ванную. Остановившись на пороге, жестом позвал меня за собой. Я несмело повиновалась.

— Ахентас каллибри стакен эвас, — проговорил он, указав на трельяж. Затем вновь подошёл и аккуратно сжал мочку моего правого уха. — Ахентас эвас?

— Серёжка, — дошло до меня. — Я вчера сняла серёжки, они вам нужны, да?