Одна на всех или Брачные игры драконов (СИ)

Он непонимающе повёл головой и чуть прищурился, словно пытаясь разобрать, что я говорю. Судя по всему, меня внезапно все перестали понимать, но этому Сумраку зачем-то кровь из носа нужны серьги, которые оказались вчера в моих ушах. Серьги были чужие и куда крупнее, чем я привыкла. Стоило только положить голову на подушку, как они тут же начали неприятно давить на кожу.

— Сейчас, они где-то здесь, — я бросилась к постели и начала отбрасывать в сторону подушки, что лежали в изголовье. Их было много, и куда именно мне довелось сунуть серьги в полудрёме, сказать было сложно.

После пятой подушки что-то звякнуло на полу. Золотая серьга с рубиновым камешком поблёскивала в лучах утреннего солнца. Подобрав её, я подбежала к Сумраку.

— Ахентас?

— Ахентен! — воскликнул он, забирая украшение. Всё-таки образование филолога-лингвиста даром не проходит, смысл слов с трудом, но угадывался.

Я собралась было бежать искать вторую, но телохранитель резко схватил меня за руку, притянул к себе и одним ловким движением вдел серьгу в моё ухо.

— Касаниэ элякарт? — снова спросил он, и тогда я повторила его жест: нахмурилась, повела головой, — и Сумрак молча пошёл к кровати.

— Ищем вторую Ахентас? — спросила я, перекладывая подушки на большой резной стул перед трельяжем. — Сказали бы сразу, что они вам позарез нужны, я бы их в шкатулку положила. Каюсь, поленилась. Так спать хотелось, будто мне в рагу снотворного подсыпали. Вы ничего об этом не знаете?

Сумрак не только не отвечал, но даже взглядом не проявлял ко мне интереса. Он методично перекладывал вещи из стороны в сторону, пока торжествующим жестом не поднял над собой серьгу. Затем одним сильным движением перепрыгнул через широкую кровать и вдел мне в ухо вторую серьгу.

— А теперь понимаете? — спросил строго.

— Т-теперь понимаю, — пролепетала я, глядя на него снизу вверх. — Что это было?

— Не забывайте больше амулет мультилингвы, — Сумрак вернулся к входной двери и щёлкнул щеколдой. — И старайтесь его не терять. Такие амулеты создаются индивидуально и требуют весьма дорогого металла. Уж поверьте, я в этом разбираюсь.

Он сделал шаг через порог.

— А зачем вы запирали дверь? — спросила я в последний момент. Почему мне это было так интересно, ума не приложу. — Вы ведь со мной… и вроде как… защитите, если что…

Он смерил меня долгим тяжёлым взглядом.

— Если бы кто-то решил войти, сломав щеколду, у меня было бы время на то, чтобы опередить злоумышленника.

Дверь за Сумраком закрылась, и я села на кровать в полной растерянности. Тяжёлую утреннюю сонливость как рукой сняло. Что делать поутру, мне не сказали. Занять себя было категорически нечем.

Вздохнув, я подошла к большому книжному шкафу. Буквы, не славянские, не латинские, были совершенно незнакомы, но непостижимым образом абсолютно понятны. На корочке значилось: “Мифы и легенды северных народов”. Я положила книгу на стол и с любопытством сняла одну серьгу. Ничего не изменилось. Сняла вторую — и буквы потеряли всякий смысл. Повторила приём несколько раз и выяснила, что за понимание текста отвечает одна конкретная серьга.

За этим занятием меня и застала девушка, что заходила некоторое время назад.

— Сумрак говорит, вы разобрались с серьгами, — с улыбкой произнесла она, закрывая за собой дверь.

Я кивнула и убрала книгу обратно на полку.

— Доброе утро. Простите за тот случай, я не знала…

Она улыбнулась и жестом прервала мою речь.

— Какое интересное выражение — доброе утро. Мы здесь говорим немного иначе: ясного утра. Ясного утра, мисс… а у вас есть фамилия?

— Набокова.

— И фамилия интересная, — продолжала улыбаться девушка. Молодая, чуть меня постарше, и такая невыразимо привлекательная, не столько внешностью, сколько… харизмой?

— Что ж, — продолжила она, поправляя кожаную сумочку на плече. — Рада приветствовать вас, мисс Набокова. Моё имя — Селина Хайд, и я сваха. Меня пригласили для того, чтобы сделать ваши первые дни в этом месте приятнее, легче и веселее.

Она подошла ближе и протянула в мою сторону легко сжатый кулачок.

— Можете называть меня просто Лин.

И с улыбкой замерла, чего-то ожидая.

— Эм-м… — протянула я.

— Ничего, вы быстро научитесь. Просто коснитесь кулаком моей руки. Это называется “кранк”, первое приветствие.

Слово “кранк” прозвучало как-то чужеродно, с акцентом — видимо, в известных мне языках не было аналога этому слову, и амулет-переводчик не справился с ним.

Я послушно протянула кулак, некрепко сжатый большим пальцем вверх и прикоснулась к кулаку свахи. Та улыбнулась так лучезарно и радостно, что мои губы невольно дрогнули в улыбке.

— Завтрак уже начался, и нам следует поспешить, если хотим успеть. Жрицы здесь довольно строгие, так что ровно в десять на столах уже ничего не будет. Если желаете переодеться во что-то более подобающее, стоит поторопиться. Помочь вам с выбором?

— А это… неподобающее? — растерянно спросила я, опустив взгляд на полюбившееся с вечера лёгкое белое платье.