Одна ночь с темным магом

Его гордость не позволяла ему самому отправиться договариваться к упрямой училке, но и оставить все как есть, допустив самый ужасный сценарий на экзамене, было никак нельзя. Репутация — дорогая штука, ее можно создавать годами и обратить в руины за считанные минуты. Немного подумав, Кетим взял в руки волшебную катушку и намотал на палец сверкающую нить. Он с детства знал, что если для какого-то ребуса, кажется, не существует решения — значит, ему просто не достает информации.

Следующие сутки темный маг посвятил тому, что в буквальном смысле дергал за все волшебные нитки, чтобы через всех знакомых, включая знакомых своего отца в жандармерии, получить необходимое. И к следующей ночи достал то, что искал — десятки рассказов от друзей, коллег, доброжелателей и недоброжелателей леди Хетции о том, что она была за человек. Анализируя поток этой информации, Ульрис только посмеивался и в том числе над собой — за то, что эта простая идея не пришла ему в голову раньше. Почему надо было довести все до последнего дня и ситуации крайней опасности, чтобы начать действовать?

Оказалось, что у леди Хетции, тридцати лет отроду, принадлежавшей к одному из влиятельных родов темных магов, была не такая уж добропорядочная юность, как следовало бы ожидать от профессора Королевской магической академии. Кое-какие сведения, которые Кетиму рассказали по секрету, свидетельствовали, что темная магиня однажды даже была арестована за нарушение уровня допустимой магической защиты против напавшего на нее вампира. В другой раз власти имели к ней претензии за организацию нелегальных азартных игр в Академии темных искусств, где Хетция училась.

Пристрастие к играм, как следовало из рассказов нескольких ее знакомых, не осталось в студенческом прошлом темной магини — она была завсегдатаем игорных заведений и позже, во вполне взрослом возрасте. И покончила с этим буквально года за два до перехода на службу в Королевскую академию — если верить ее друзьям, конечно. Потому что недруги уверяли, будто профессор до сих пор, в нарушение всех этических норм, продолжает ночами играть, наездами бывая в Нуарессе — столице темной вотчины.

Полностью удовлетворенный полученной информацией, Ульрис сожалел лишь о том, что в состоянии нервного возбуждения смог заснуть всего на несколько часов и, с большим трудом дождавшись времени завтрака, без предупреждения явился в преподавательскую столовую. Быстро оглядевшись, он сходу заметил Хетцию и, скорее, чем его могли бы заметить и выставить другие профессора, подошел к ней — лишь для того, чтобы вручить копии двух официальных бумаг.

— Я хотел бы поговорить с вами об этом через полчаса, в саду, — отрывисто сообщил он преподавательнице, окаменевшей лицом, и тут же исчез, как только Хетция автоматически взяла в руки протянутые им бумаги — два протокола из жандармерии, свидетельства безумств ее прошлой жизни.

Спустившись в сад, абсолютно пустой в это время суток, когда и студенты, и преподаватели завтракали, готовясь к занятиям, Ульрис сел на скамью. Он приготовился терпеливо ждать, но Хетция появилась буквально парой минут спустя. Ее лицо, как он и ожидал, отражало еле сдерживаемую, кипящую злость.

— Чего вы хотите, Ульрис? — отрывисто спросила она, вперив в него яростный взгляд, — Вы, и правда, думаете, будто я поддамся на этот мерзкий шантаж?

Кетим мягко смотрел в ее лицо, спокойно улыбаясь.

— Присядем, Хетция, — произнес он после небольшой паузы, в течение которой не только наслаждался ее гневом, но и вдыхал темную силу, которая сочилась вместе с этой злостью из самого сердца магини.

— Мне удобно разговаривать стоя, — отчеканила она, сложив руки на груди. Ее пальцы так крепко сжимали два куска пергамента, что те смялись.

— Вы неправильно меня поняли, милая Хетция. Я вовсе не намерен шантажировать вас и как-то пускать в ход эти бумаги. Это был всего лишь способ вытащить вас из столовой и заставить заговорить со мной.

— Я бы и так заговорила с вами, приди вы ко мне и…

— О нет, нет. Не заговорили бы. Вы ведь не принимали меня всерьез, верно?

Кетим внимательно проследил за сменой эмоций на ее лице, и кивнул сам себе, снова улыбаясь:

— Да, верно — не принимали. Вы посмеивались надо мной, пока я сходил по вам с ума, и только теперь немного представляете, на что я на самом деле способен.

— Вы сумасшедший, — прошептала Хетция, раздувая ноздри. Ее скулы побелели от гнева, но Кетима это ни капли не пугало.

— Напротив, моя дорогая. Я разумен и рационален так, что это пугает меня самого. Но, как я уже сказал — я хочу вас.

— Ульрис, прошу вас, я старше вас почти вдвое, — с саркастичной усмешкой произнесла она.

— И это не имеет для меня никакого значения, как и для вас, — перебил он. — Вам же понравился поцелуй, признайтесь, Хетция. Ваше тело пробудилось к жизни, словно мумия, восстающая от заклинаний некроманта…

— Как вы смеете!

Все попытки казаться сдержанной и саркастичной в мгновение ока слетели с нее, как шелуха, и голос почти сорвался на визг, но Кетим лишь засмеялся: