Одна обещанная ночь (ЛП)

– Ты сидел здесь и наблюдал за мной, – я не спрашиваю, потому что это и так очевидно. Я знала об этом, но не предполагала, что клуб напичкан камерами.

Он смотрит на меня задумчиво, едва заметно наклонив голову:

– Моя потрясающая, сладкая девочка, ты возбудилась?

Не хочу, но съеживаюсь в его большом офисном кресле, щеки жутко горят.

– Ты здесь. Так что, конечно, – мне нужно постараться и сразиться с его самообладанием – постараться ключевое слово. Я никогда не могла соответствовать Миллеру в силе, задумчивости или в привлекательности, или в сексуальности. Разве что в дерзости.

Кресло медленно разворачивается в сторону Миллера, пока он аккуратно кладет пульт дистанционного управления на стол, а его ладони закрадываются под мои бедра, подтягивая меня к нему так, что наши лица оказываются всего в паре сантиметров друг от друга.

– Когда я наблюдал за тобой в субботу ночью, – шепчет мне в лицо, – я тоже завелся.

Образ Миллера, вальяжно расположившегося в своем кресле, только рукой подать, молча наблюдающего за тем, как я напиваюсь, болтаю и слоняюсь по его клубу, заполняет мое полное желания сознание. Картинки в голове заставляют жар с лица хлынуть прямо к лону. Я мокрая, и ему это известно.

– Сейчас ты завелся? – выдыхаю, придвигаясь чуть ближе, так, что наши носы соприкасаются.

– Проверь сама, – он целует меня в губы и поднимается, заставляя меня запрокинуть голову, сохраняя наш поцелуй. Руками он вцепился в кресло, поймав меня в ловушку, и удовлетворенный стон, сорвавшийся с его губ в мой рот – самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала.

Не теряя времени, рукой пробираюсь к нему. Вслепую расстегиваю его ремень, наши губы сражаются в яростном поцелуе, нежные прикосновения как будто далекое воспоминание сейчас. Он, кажется, на взводе, и я могу улучшить его состояние.

– Только рукой, – шепчет отчаянно.

Расстегиваю его молнию, пуговицу и скольжу рукой в его брюки, тут же находя горячую твердую плоть.

Я с легкостью сжимаю руку, и Миллер выдыхает, отчего я поднимаю взгляд. Смотрю в затуманенные синие глаза, делая медленное, плавное движение, приоткрытый рот и частые вдохи согревают лицо.

– Ты делал также, наблюдая за мной? – спрашиваю тихо, его желание подстегивает меня, придавая уверенности.

– Я никогда этого не делаю сам.

Его ответ шокирует, движения руки сбиваются.

– Никогда?

– Никогда, – его бедра осторожно толкаются вперед.

– Почему нет? – я потрясена до глубины души, и хотя звучит это неправдоподобно, я ему верю.

– Неважно, – он наклоняется и захватывает мои губы, обрывая все последующие вопросы. Я концентрируюсь на осторожных движениях, но его губы, необычно настойчивые, кажется, влияют на мою руку, давление моего кулака усиливается, провоцируя новые стоны. – Спокойнее, – почти умоляет он.

Следуя его наставлениям, я замедляю ритм до тех пор, пока не перехожу к равномерным движениям по всей его длине.

– Ммм, о Боже, – он напрягается от макушки до кончиков ног, как будто сдерживается, но при этом ему нравится. Чувствую, как он пульсирует под моей ладонью, жар нарастает, дыхание становится все более тяжелым. Продолжать наш глубокий поцелуй просто. Удержаться и не увеличить амплитуду движений руки – нет. Осознание его приближающейся кульминации подстегивает мою уверенность, заставляя мою сжимающуюся руку болеть от напряжения, чтобы обуздать инстинкт резко дергаться вверх и вниз.

Он кусает мою губу и отстраняется, открывая мне потрясающий вид своего идеального лица в то время, как я продолжаю работу. Его бедра начинают двигаться в такт с моей рукой, и я вижу, как напряглись его руки на кресле. А вот его лицо пугающе спокойное.

– Хорошо? – спрашиваю, желая чего-то большего, чем реакции его тела. Хочу слов, в которых он так хорош в такие моменты.

– Ты никогда не узнаешь, – его голова едва заметно опускается, и с губ начинают срываться короткие, прерывистые вдохи. Свободной рукой забираюсь ему под рубашку, проводя по животу и чувствуя сокращения мышц пресса. – Черт! – ругается он.

Сильнее сжимаю его член, а потом громкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть, и я неожиданно отпускаю его и отскакиваю в кресле.

Он выдыхает:

– Черт побери, Ливи!

– Прости! – выпаливаю, не понимая, то ли мне снова обратить все внимание на Миллера, то ли спрятаться под столом.

Вижу болезненное выражение на его лице, когда он, оттолкнувшись от кресла, встает и пытается успокоить затрудненное дыхание.

– Ну, это, блять, просто идеально, разве нет?

Поджимаю губы, смотря, как он быстро отходит и застегивает брюки с ремнем.

– Мне жаль, – повторяю, не зная, что еще сказать. Он все еще чертовски твердый, и это очевидно сквозь брюки.

– Ну, тебе должно быть, – рычит он, и я оставляю попытки сдержать улыбку. – Смотри, – показывает на свой пах и вздергивает брови, заметив мое веселье. – У меня небольшая проблемка.

– Действительно, – соглашаюсь, смотря на один из его экранов, и вижу двух человек, стоящих за дверью кабинета как раз, когда стук повторяется. – Мне впустить их?

– Это будет мучением, – он приводит в порядок свои штаны в области паха. – Да, пожалуйста.