Одна откровенная ночь (ЛП)

— Потому что ваше прекрасное кольцо находится на ее правой руке, и я не могу проявить неуважение и попросить ее заменить то, что было в ее жизни дольше, чем я.

Я раздуваюсь от гордости, а Нан заикается от изумления.

— А мы не можем просто поменять их местами?

— Ты что, хочешь выдать меня замуж? — спрашиваю я, наконец-то найдя нужные слова.

— Ну, а что? — фыркает она, задирая нос. Объяснение Миллера не уменьшило раздражения. — Вы собираетесь вечно жить во грехе?

Случайный выбор слова глубоко резонирует во мне. Смотрю вверх и в отражении зеркала сталкиваюсь взглядом с Миллером. Мои глаза широко раскрыты, его — настороженные.

Грех. Столько всего грешного, о чем бабушка не знает. Столько всего, с чем мое бедное сознание пытается справиться. Раньше я не посвящала ее, несмотря на всю бабушкину дерзость и отвагу. Не собираюсь делать этого и сейчас. Особенно после перенесенного сердечного приступа. Хотя госпитализация только добавила ей дерзости и нахальства.

Миллер снова смотрит вперед, а я остаюсь напряженной. Нан продолжает глазеть на моего мужчину, страдающего от ОКР и раньше работавшего в эскорте…

Вздыхаю. У меня нет сил даже в мыслях произнести то, через что пришлось пройти Миллеру.

— Я планирую боготворить вашу внучку всю оставшуюся жизнь, миссис Тейлор, — тихо сообщает Миллер, но Нан, судя по ее задумчивому воркованию, прекрасно расслышала его, и этого вполне достаточно.

Для меня. Хоть я и продолжаю повторять, что никто, кроме нас, не важен, одобрение бабушки много значит для меня. И думаю, у меня оно есть. Я просто буду продолжать убеждать себя, что ее неосведомленность не имеет значения, что ее мнение не изменилось бы ни на йоту, если бы она знала все грязные детали.

— Добро пожаловать домой, миледи, — прорывается сквозь мои мысли Миллер.

Мы подъезжаем к бабушкиному дому. Замечаю Джорджа и Грегори на тротуаре снаружи; мужчины сидят возле низкой стены в конце палисадника, оба выглядят встревоженными. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы беспокоиться о Миллере и Грегори, находящихся в такой близости. Им же лучше вести себя хорошо.

— Что они здесь делают? — ворчит Нан.

Она не двигается с места, не пытается выбраться наружу, ждет, чтобы Миллер открыл ей дверь. Она не сможет обмануть меня. Ей нравится это особое отношение, не то чтобы Нан не получала его при нормальных обстоятельствах.

— Я не инвалид!

— Позволю себе не согласиться, — твердо парирует Миллер, протягивая ей руку, на что она слегка хмурится. — Поменьше дерзости, миссис Тейлор.

Я хихикаю про себя, выходя из машины и присоединяясь к ним на тротуаре, слыша, как Нан пыхтит и вздыхает.

— В щеку!

— Оливия, безусловно, училась у лучших, — ворчит он, передавая бабушку Джорджу, когда тот делает шаг вперед с озабоченным выражением на круглом лице.

— Как ты себя чувствуешь, Жозефина? — спрашивает он, подавая бабушке руку.

— Я в порядке! — Она берет Джорджа под руку, показывая, что нуждается в поддержке, и позволяет ему вести ее по садовой дорожке. — Как поживаешь, Грегори? — спрашивает бабушка, проходя мимо. — А Бен?

Он сказал ей? Я, Миллер и Джордж смотрим на моего друга. Теперь четыре пары глаз устремлены на Грегори. Он шаркает ботинками по бетону и таращится на нас широко раскрытыми глазами, а мы все просто стоим, уставившись на бедного парня, ожидая его реакции. Он кашляет.

— Эм, да, все в порядке. Мы в порядке. А ты как, Нан?

— Отлично, — мгновенно отвечает она и подталкивает Джорджа локтем. — Пойдем заварим чай.

Все снова начинают двигаться и следуют за Нан и Джорджем к дому. Я быстро беру инициативу на себя и прохожу вперед, чтобы открыть входную дверь, позволяя всем пройти. Испытываю блаженство, когда бабушка вздыхает, переступая порог своего дома, такого знакомого и родного ей. И это мое удовольствие способно соперничать с тем, которое мне доставляет Миллер. Это какое-то могущественное блаженное место. Нахождение в бабушкином доме, наблюдение за ней, ощущение всей дерзости Нан на себе, отвлекает меня от тех вопросов, которые необходимо решить.

Входит Грегори, игриво подмигивая мне, что усиливает мое счастье, а за ним Миллер, который перехватывает у меня ручку двери и кивает, чтобы я зашла внутрь.

— Какой ты джентльмен, — поддразниваю я, оборачиваясь.

Вижу, что Нан ведет Джорджа на кухню в задней части дома. Ей следовало бы устроиться на диване или даже лечь спать. Будет сложно. Она невыносима! Закатываю глаза и уже собираюсь направиться к бабушке, чтобы установить несколько правил, но чувствую шлепок по заднице, который останавливает меня. Мгновенный укол боли. Потираю ушибленное место, стремясь уменьшить ощущение. Поворачиваюсь и вижу Миллера, закрывающего за собой дверь.

— Ай!

Ай? Слов нет. Миллер Харт, мужчина, который своими манерами заставляет меня стыдиться своей невоспитанности, только что шлепнул меня по заднице? Не погладил. Шлепнул. И сильно так.

Он поворачивается ко мне, его лицо, как всегда невозмутимо. Миллер вздыхает и снова поправляет свой костюм, в то время как я смотрю на него и жду… хоть чего-то.