Одна откровенная ночь

Прижимаюсь губами к ее губам, выбивая из нас воздух, а затем откидываю ее на спину. Ее великолепные светлые волосы развеваются веером. Она смеется, сапфировые глаза мерцают, а я снова осознаю, как мне чертовски повезло. В моем мире больше нет тьмы, там только свет. И все благодаря этому прекрасному созданию.

Из-за этих мыслей меня покидает умиротворение, и мне необходимо ее объятие. Я очень долго не отпускаю ее, но Оливия не жалуется. Часто реальность бьет меня, как железный прут по лицу, заставляя проверить, действительно ли все это существует. И объятия — это действенный способ прийти в себя. Проблема в том, что рано или поздно их приходится разрывать. К сожалению, нельзя простоять так целую вечность.

Музыка заканчивается, но я продолжаю крепко держать Оливию, покачивая нас из стороны в сторону. Знаю, что она не заставит меня отпустить ее, поэтому сам делаю это.

— Иди на работу, моя милая девочка, — шепчу ей на ухо и шлепаю по ягодицам, отпуская. Мне требуется вся сила воли, чтобы не двигаться и не преследовать ее, как это часто бывает. Стараюсь не обращать внимания на боль в сердце от того, что она удаляется все дальше. Но не получается. Пока Оливия не вернется в поле моего зрения, я не буду полноценным.

У входа в школу я внимательно изучаю лодыжки проходящих мимо меня людей. Рассуждая, что и в самом деле неприемлемо выходить на публику без подходящих носков, я качаю головой. Подумаешь, мой мальчик хочет исправить это недоразумение? Он делает всем одолжение.

Засунув руки в карманы, я стою у двери, не обращая на улыбающихся женщин и их детей никакого внимания. Улыбнуться им — вступить в контакт. Поговорить, позволить познакомиться со мной, отвечать на вопросы. Нет, спасибо. Мне это не нужно. Поэтому я просто сохраняю бесстрастное выражение лица, пока не замечаю сына. Улыбаюсь, глядя, как он выходит из дверей с рюкзаком за спиной. Маленькая рубашка от «Ральфа Лорена», небрежно заправлена в серые шорты, а красивые темно-синие полосатые носки, подтянуты к голеням. На ногах конверсы, шнурки развязаны и волочатся по земле, а темные волосы спутаны. Мой маленький мужчина.

— Добрый день, сэр, — говорю я, опускаясь на корточки и завязывая шнурки, когда он подходит ко мне. — Ты хорошо провел день?

Его глаза, точная копия глаз матери — темно-синие. Он раздражен.

— Пять пар, папа, — произносит он. — Это неприемлемо.

— Пять? — Я делаю шокированный вид, и это прекрасно, потому что так оно и есть. Прищурившись, я вопросительно смотрю на него. — И что же ты сделал, Гарри?

— Сказал, чтобы попросили купить им на Рождество носки.

Я усмехаюсь, беря его за руку.

— Мы идем к прабабушке.

Он кричит от возбуждения, заставляя меня улыбнуться.

— Пошли.

Я хватаю его за маленькую ручку и делаю несколько шагов, но резко останавливаюсь, от того, что кто-то зовет меня.

— Мистер Харт!

Я бросаю на своего мальчика вопросительный взгляд, но его лицо невозмутимо. Гарри пожимает плечами.

— Я не мог сосредоточиться на рисовании.

— Значит, ты заставил детей снять носки.

— Верно.

Я ничего не могу с собой поделать и улыбаюсь.

— Мистер Харт!

Поворачиваюсь к спешащей к нам учительнице Гарри. На ней надета цветастая юбка, которая колышется вокруг лодыжек. Мятая юбка.

— Мисс Филлипс, — вздыхаю я, демонстрируя усталость.

— Мистер Харт, я знаю, что вы очень занятой человек…

— Правильно, — обрываю я.

Она нервно переминается с ноги на ногу. Неужели покраснела? Изучаю ее испытывающим взглядом. Да, она покраснела и теперь нервно ерзает.

— Что ж, — она поднимает руку, а в ней куча разноцветных носков, — я нашла их в туалете для мальчиков. В корзине.

Краем глаза примечаю, как мой мальчик с отвращением разглядывает груду материи.

— Ясно, — задумчиво говорю я.

— Мистер Харт, это действительно становится серьезной проблемой.

— Позвольте мне предположить, — задумчиво начинаю я, отводя взгляд от перекошенного лица Гарри. — Думаю, вы считаете, что это становится неприятностью.

— Да, — решительно кивает она, глядя на моего мальчика. А потом нежно улыбается и произносит. — Гарри, дорогой, нехорошо воровать чужие носки.

Лицо Гарри становится угрюмым, но я вмешиваюсь прежде, чем он ответит. У него лишь одна дурная привычка. Всего лишь одна. И я рад, что прекрасные качества Оливии доминируют в нем, затмевая мою тьму.

— Мисс Филлипс, Гарри, терпеть не может разные носки. Я говорил вам об этом, но повторюсь еще раз. Попросите родителей следить за носками своих детей. Это ведь не трудно. И почему они позволяют своим чадам выходить из дома в разных носках — загадка. Думаю, это замечательное решение проблемы.

— Мистер Харт, я не в том положении, чтобы диктовать родителям.

— Тем не менее, вы высказываете это мне.

— Но…

— Я еще не закончил. — Обрываю ее жестом руки. — Вы придаете слишком много значения этому. Просто попросите родителей следить за носками своих детей. — Обнимаю Гарри за плечи и веду его прочь. — И мы больше не будем возвращаться к этой теме.

— Согласен, — добавляет Гарри, прижимаясь к моему боку. — Спасибо, папочка.

— Не надо благодарить меня, милый мальчик, — тихо говорю.