Одна откровенная ночь

— Ух ты! — Мне становится интересно, и я тоже рассматриваю пару. — Очень умно.

— На них нарисованы лошадки. — Гарри вытаскивает носки и прижимает к груди. — Они подходят к моей рубашке! Это невероятно круто!

Я рад, Грейси тоже. Каждый гребаный человек в этой комнате просто сияет от счастья. И пусть хоть кто-нибудь попробует сказать мне, что мой мальчик не идеален.

Встаю. На меня смотрят три пары глаз. Мне кажется, что все они думают о том, как я внутренне дрожу. Словно это самый яркий момент этого дня.

Двери открываются, и мой пульс ускоряется. Я не дам увидеть сыну свое состояние. Не хочу показывать эту часть себя. Никогда не позволяйте ребенку видеть ваш страх — это знает каждый.

Какого хрена кабинет психотерапевта находится на восьмом этаже? Моему мальчику тяжело подниматься наверх своими маленькими ножками, а нести себя на руках он не позволяет. Так что я застываю в этом проклятом лифте, и так происходит с тех пор, как Оливия настояла, чтобы мы приезжали сюда. У меня портится настроение.

Я чувствую, как маленькая рука сжимает мою, вырывая меня из транса. Черт, я делаю ему больно.

— Ты в порядке, папочка?

Его темно-синие глаза всматриваются в мое лицо. В них беспокойство, и я ненавижу себя за то, что заставляю его переживать.

— Прекрасно, милый мальчик.

Я заставляю себя шагнуть вперед, мысленно выкрикивая мантру ободряющих слов, когда мы переступаем порог коробки ужасов.

Сфокусироваться на Гарри. Только на Гарри. Давай смотри на своего сына.

— Хочешь, пойдем по лестнице?

Его вопрос загоняет меня в угол. Он никогда не спрашивал этого прежде.

— Почему я должен хотеть идти по лестнице?

Он пожимает плечами.

— Не знаю. Может, сегодня тебе не нравится лифт.

Ощущаю себя дураком. Мой пятилетний ребенок пытается помочь мне. Неужели он меня раскусил? И больше не удастся прятать испуг?

— Мы поедем на лифте, — подтверждаю я, протягиваю руку и нажимаю кнопку восьмого этажа, возможно сильнее, чем необходимо. Я полон решимости преодолеть свой страх.

Двери закрываются, и маленькая рука Гарри начинает сжимать мою. Я опускаю глаза и вижу, что он внимательно изучает меня.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я, на самом деле стараясь отвлечься.

Он улыбается.

— Мне кажется, ты сегодня выглядишь сногсшибательно, папа. Маме понравится.

— Мама предпочитает, чтобы я носил свободную одежду, — напоминаю ему, смеясь, когда он выказывает неодобрение. Страшно подумать, сколько костюмов я купил за эти годы, и все они прекрасны, но она все равно надевает потрепанные джинсы.

Лифт звенит, двери открываются, выпуская нас в приемную кабинета терапевта.

— А вот и мы!

Гарри выбегает, увлекая меня за собой. Я успокаиваюсь и обнаруживаю, что он меня тащит через комнату к столу секретарши.

— Привет! — щебечет Гарри.

Мой мальчик может вызвать улыбку на лице самого несчастного человека в мире. А секретарь — именно такой человек. Грозная женщина, но моему сыну она улыбается так, словно завтрашнего дня не будет.

— Гарри Харт! Как я рада тебя видеть!

— Как дела, Анна?

— Стали лучше, когда ты пришел. Не хотите присесть?

— Конечно. Давай, папа.

Меня ведут к двум свободным местам, но улыбки Анны я не удостоен, когда киваю в знак приветствия. К тому же ее дружелюбие исчезает, когда она смотрит на меня.

— Мистер Харт, — почти рычит она, намекая, что разговор закрыт и снова сосредотачивается на экране компьютера, стуча по клавиатуре. Она похожа на русскую штангистку, а ведет себя как бульдог. Мне она не нравится.

Подтянув штанины, я сажусь рядом с Гарри и некоторое время изучаю окружающую обстановку. Здесь относительно тихо, как и всегда в конце дня. Наша единственная компания — нервная леди, по имени Вэнди, которая отказывается смотреть кому-либо в глаза, даже Гарри. Он как-то настойчиво пытался с ней поговорить, но в итоге сдался и теперь называет ее Странной Вэнди.

— Я сейчас вернусь, — говорит Гарри, направляясь в детский уголок, где аккуратно сложены кубики «Лего».

Я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как он опрокидывает коробку и раскидывает кубики повсюду. Он бросает быстрый взгляд на Странную Вэнди, когда Анна рявкает, приказывая ей пройти в кабинет доктора.

Та быстро убегает, оставляя меня и сына одних в зоне ожидания.

Закрываю глаза и вижу темно-синий оттенок везде: яркие, блестящие, прекрасные сапфиры и светлые волосы. Эта красота чиста и необузданна. Каждая моя чертова частичка принадлежит ей. Теперь я это понимаю. Улыбаюсь, слыша, как мой мальчик собирает «Лего» в другом конце комнаты. Он тоже мой.

— Мистер Харт?

Я подпрыгиваю на стуле при звуке нетерпеливого голоса. Открываю глаза, надо мной возвышается. Быстро встаю. Не люблю чувствовать себя уязвимым под ее прищуренным взглядом.

— Да?

— Вас ожидают.

Она шмыгает носом и отходит, хватая сумочку из-за стола, а после исчезает в ожидающем ее лифте.

Я вздрагиваю, затем ищу Гарри и нахожу у двери, его рука лежит на ручке.

— Поторопись, папа! Мы опаздываем.