Одна отвергнутая ночь

— Черт тебя подери, Оливия! — кричит он, прерывая мой решительный шаг. — Не заставляй меня принуждать тебя.

Я застываю в тишине от его угрозы, холодность этого многоуважаемого, всегда собранного мужчины превратилась в кипящую лаву.

— Да ты просто достал меня поучать! — выплевываю, не зная, что еще сказать.

Он закатывает глаза, на самом деле, еще больше меня шокируя:

— Я же не твой отец.

— Тогда перестань так себя вести, — бросаю в ответ, это слово только усилило пустоту от нехватки в моей жизни близкого мужчины. Мне он не был нужен двадцать четыре года. Но, опять же, все это время я не встречала Миллера Харта. До настоящего момента.

— Не будешь ли ты так добра сесть в мою машину и позволить мне отвезти тебя домой?

— Ты хочешь меня доконать?

Он сдерживает смех, наклоняясь и открывая дверцу.

— Я в свое время совершал сомнительные поступки, Оливия, но раньше не был уличен в чтении нотаций.

Подозрительно прищуриваю глаза, в то время как он кидает на меня выжидательный взгляд. Даже не сомневаюсь в том, что Уильям меня заставит, так что, во избежание публичных сцен, я осмотрительно залезаю в машину и осторожно закрываю дверцу.

— Благодарю, — говорит он, расслабляясь на своем месте. Водитель трогается, и я кладу сумочку к себе на колени, теребя ремешки, только чтобы не ждать, когда же он заговорит. — Что бы я ни сказал, это не убедит тебя в том, что он плохая идея?

Вздыхаю, раздраженная, и с шумом прислоняюсь к спинке сиденья.

— Ты сказал, что не будешь читать мне нотации.

— Нет, я сказал, что никогда не делал этого прежде. Все когда-то случается впервые.

— Просто прелестно, — бормочу я. — Я ужинаю с ним сегодня вечером.

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем?

— Думаю, ты и так знаешь.

— Что случилось в том отеле?

— Ничего, — выдаю, стиснув зубы. Я сбрендила, если думала, что он упустит это из виду. Не скажу ему, даже не смотря на тот факт, что ему, наверное, все слишком хорошо известно. Да и в любом случае, я никогда не смогу произнести эти слова. Думать о них более чем достаточно.

— Ничего, — бормочет он. — Так ты походила на перепуганного котенка потому, что ничего не случилось?

— Да, — выплевываю, презирая тот факт, что он явно что-то подозревает. Я никогда не дам ему подтверждения.

— Ну конечно, — вздыхает он. — Меня пугает, что тебе все мало.

— Мало чего?

— Мало Миллера Харта.

Мне приходится заставлять себя не закричать “Это не было Миллером Хартом!”

— Где вы встречаетесь? — продолжает он, после тщательного изучения меня в течение нескольких секунд.

— Не знаю. Он дал мне адрес ресторана.

— Дай взглянуть.

Теряя остатки терпения, роюсь в сумочке и достаю чек, протягиваю его, даже не глядя на Уильяма.

— Вот.

Чек исчез из моей руки, и я слышу, как Уильям мямлит задумчиво:

— Милое местечко. Я тебя отвезу.

— О нет! — смеюсь я, в неверии переводя на его глаза. — Я сама туда доберусь, — не хочу, чтобы Уильям вмешивался. И так уже замешано достаточно людей, пусть они и не в курсе всего ужаса истории. Их решительные попытки остановить меня от встреч с Миллером так и кричат о том, с каким ужасающим сопротивлением я столкнусь, узнай они всю правду.

— Я просто тебя подброшу.

— Нет необходимости.

— Либо ты принимаешь мое предложение, либо никуда не едешь, — он говорит со всей серьезностью.

— Зачем ты все это делаешь? — спрашиваю, а потом причины становятся слишком очевидными. — Это такая попытка облегчить свою вину?

— Что? — он защищается, разжигая мое любопытство и мое раздражение.

— Грейси. Ты бросил ее, и теперь пытаешься реабилитироваться, помогая мне?

— Чушь! — он смеется, отводя глаза.

Совсем не чушь. Самое правильное ощущение

— Мне не нужна твоя помощь, Уильям. Я не моя мать!

Его красивое лицо медленно поворачивается ко мне. Прежнее веселье исчезло, как будто его никогда и не было. Теперь он выглядит мрачным.

— Тогда зачем ты была в том клубе?

Тут же закрываю рот.

— Я…

Седые брови слегка приподнимаются, от его вопроса и взгляда я отодвигаюсь на сиденье. Открываю рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит, Уильям, видя это, двигается ближе:

— Чтобы наказать его, так ведь?

От осознания не могу двигаться, пойманная холодной, жестокой правдой.

— Я не… — не могу закончить.

Уильям медленно отодвигается, опускает глаза к моей руке, на которой я верчу кольцо.

— Ты похожа на свою мать больше, чем можешь себе представить, Оливия, — он осторожно накрывает мою руку, останавливая движения кольца. — Не принимай это ошибочно за плохое. Она была красивой, страстной женщиной с вызывающей зависимость душой.

Ком размером с Лондон встает в горле, и я отворачиваюсь Уильяма к окну так, чтобы он не увидел моих слез. Я не хочу быть похожей на нее. Эгоистичной. Безответственной. Наивной. Не хочу быть такой.

Пока я плачу, Уильям крутит кольцо на моем пальце. Он, как и я, больше ничего не говорит.

***