Одна против секты

В отличие от Никиты, я лишена была возможности свободно передвигаться – меня предусмотрительно снова приковали наручниками, хотя на сей раз и не к батарее. Старая железная кровать, стоявшая в комнате, спинка которой представляла собой переплетение железных прутьев, послужила фиксатором. Пристроившись на уголке, я облокотилась правой прикованной рукой на спинку, а левой, остававшейся пока свободной, подозвала к себе Никиту.

Приобняв его и прижав к себе, я стала гладить мальчика по голове, как бы успокаивая, и тихо говорить разные отвлекающие пустяки, чтобы ослабить внимание бесцеремонно уставившегося прямо на нас охранника. Через некоторое время я таки добилась того, что он перестал слушать и отвел глаза в сторону.

Тогда, не меняя тона и еще немного понизив громкость, я проговорила в самое ухо Никите:

– Помни, что я сказала. О чем бы ни спрашивали, говори, что все забыл. Угу? – оторвавшись от уха и с улыбкой взглянув в лицо мальчику, спросила я.

– Угу! – улыбнулся он в ответ. Заключив это тайное соглашение, мы оба, кажется, уверились, что еще не все потеряно.

Между тем напоминание мое пришлось как нельзя вовремя. Уже через минуту дверь открылась и в комнате появился Теплый.

Ласково подмигнув мальчику, он поманил его к себе, но Никита только крепче прижался ко мне, даже не собираясь отвечать на этот призыв.

– Чего ты? – играл в доброго дяденьку Теплый. – Чего боишься? Я не сделаю ничего плохого, шоколадку дам. Хочешь?

– Ему нужно поесть, – ответила за Никиту я.

– Поесть? Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Он вышел и через несколько минут вернулся, держа в руках «сникерс».

– Вот, на. Поешь.

– Ты думай, что делаешь-то, – ясно показывая, что возмущена до глубины души, говорила я. – Ребенку – такую дрянь? Это ты громилам своим предложи. А ребенку нужна нормальная пища – горячая, полезная. Каша овсяная, картофельное пюре. Ему в столовую надо или в кафе какое-нибудь, где нормально поесть можно.

– А в ресторан ему не надо? – снова по-волчьи глянув, проговорил Теплый.

– Можно, – не теряя кураж, ответила я. – Я и сама не откажусь.

– Да тебя, сучку…

Наверное, опасаясь напугать мальчика и снова вызвать потоки слез, Теплый не стал договаривать, что бы ему хотелось сделать со мной, но выражение лица его и без того было достаточно красноречивым.

Раздраженно хлопнув дверью, он вышел из комнаты. Вскоре послышались его сердитые приказания.

Затопали шаги, заревел движок автомобиля, и минут через тридцать в комнате появился еще один громила, бережно несущий в руках дымящуюся тарелку с какой-то кашей, скорее всего, полуфабрикатом из пакетика. Я подала плошку Никите и, наблюдая, как он ест, старалась придумать еще что-нибудь такое, что позволило бы потянуть время.

Чувствовалось какое-то предстартовое напряжение, здесь явно что-то готовилось, и то, что никто из собравшихся бандитов никуда не уезжал, а все слонялись из стороны в сторону, явно чего-то ожидая, дополнительно убеждало меня в этом.

Дотянуть до этого пока не известного мне события, не давая Теплому возможности начать столь интересный для него разговор, – вот что было моей ближайшей целью, и сейчас я напрягала мозг, придумывая, как это сделать.

Но Теплый, похоже, не хотел тратить время.

Едва только Никита проглотил последнюю ложку каши, как он снова появился в комнате, улыбающийся и доброжелательный, и снова обратился к мальчику:

– Вкусно? Наелся?

Тот ничего не отвечал, испуганно глядя то на меня, то на Теплого и явно ожидая подсказки, что ему сейчас делать. Увы, я понимала, что, если скажу хоть слово, Теплый разорвет меня на куски.

– Пойдем-ка мы с тобой поболтаем…

Теплый хотел было, приобняв за плечи, привлечь Никиту к себе, но тот отстранился, прижался ко мне и снова скривил лицо, собираясь заплакать.

– Он боится, – говорила я, наслаждаясь выражением бессильной злобы на роже моего врага. – Говори здесь.

– Тебя не спросил.

Мы оба понимали, что, если знаменательный разговор будет происходить в моем присутствии, Теплому придется выдать себя, но этого он явно не хотел.

Сдвинув брови и с минуту сосредоточенно о чем-то подумав, Теплый вышел из комнаты и через минуту вернулся, держа в руках не что иное, как мой собственный дорожный компьютер – планшет, вместе с другими необходимыми вещами упакованный в спортивную сумку.

«Ах ты сволочь! – внутренне возмутилась я. Внешне проявлять это возмущение сейчас не стоило. – И в сумке уже поковырялись, гады».

– Хочешь поиграть? – между тем снова, по-доброму улыбаясь, обратился к Никите Теплый. – На, возьми.

Не подходя близко, он протягивал планшет мальчику, явно пытаясь вырвать его у меня.

Расчет был безошибочный. Видя, как у ребенка загорелись глаза, я, конечно, сразу поняла, что если начну сейчас возражать, то этим вызову недовольство Никиты. Этого, разумеется, никак нельзя было допустить.

– Иди, поиграй, – ответила я на вопросительно-ожидающий взгляд мальчика. Очень довольный, он чуть не со всех ног бросился к Теплому и радостно схватил мой новенький, последней модели планшет.