Одна сотая секунды

Ну почему не наоборот? Почему всегда такая мелкая и оттого особо кусачая несправедливость? Да я уже бы сто раз привалилась к стене. Не могу, не дает фанатичное упорство старика, легко поверившего всем моим порывам, поверившего мне сразу, едва увидев мои нелепые па в пустом и спящем зале.

Тридцать третья. Нет, как хотите, до сороковой дойду через все «не могу» и «не хочу», а там просто рухну трупом. Хоть стреляйте, хоть пинайте, хоть по лестнице спускайте.

Тридцать четвертая, до тридцать пятой — бесконечность с парой километров в хвосте, до тридцать шестой — вечность, на тридцать шестой — прототип размером со здоровый строительный кирпич. Надо бы ринуться, припасть, засюсюкать, но я лишь опускаюсь на колени, подползаю на четвереньках и шумно выдыхаю, заменяя этим звуком все ругательства и измышления. Разноглазый, труба тебе. Однозначно. Поверь, я запомню эту минуту, когда, прости уж, но раком стою, нависая над твоим изобретением, таращусь на темно-серый сплав, отъезжающую панель и мертвые диоды с сокращенными подписями, сделанными твердой рукой.

— Да уж… — Гарор привалился спиной к стене, его грудь ходила ходуном.

Не говори только ничего, умоляю, не сейчас.

Как слышит, не произносит более ни звука, лишь успокаивает дыхание, выравнивает спину, чуть сгибает в коленях ноги, едва заметно поморщившись. Как же ты назад дотащись прототип, Гарор. И назад ли теперь, когда больной мирок обновился и все перетасовал в своих владениях? Я попробовала поднять и тут же отпустила, поняв, что в одиночку вряд ли бы смогла донести прототип, весящий под треть сотни килограммов. Хотя, придется если, смогу. Куда денусь?

— Вот он, значит, какой, кирпичик, что должен спасти наш мир, — присвистнула я, постаравшись вывести хоть какую-то нотку радости.

Радость осталась где-то там, на двадцатых этажах.

— Не переживай, девочка, найдем, донесем. — Гарор тяжело встал, взглянул наверх. — Поднимусь на пару этажей повыше, вроде как почти до последних добрались. А там, сверху, гляну, может, блеснет чего.

Недолго отсутствовал верный слуга, друг и товарищ. Стихли шаги, а через пару минут снова стали нарастать, сообщая о возвращении. Вот и показался. Морщинистое лицо озарила задорная улыбка, помолодевшие глаза — лукавый блеск.

— Станцевать бы с тобой, Карма, да в другой раз как-нибудь. Посторонись.

Гарор рывком поднял прототип, взвалил на плечо и, чуть пошатнувшись, все же твердо стал подниматься наверх.

Да что же там такое? Неужели удача настолько расщедрилась? Неужели карточка с рисунком телепорта, наугад прогнанная через колоду, легла наверху — прямо над нашими головами?

И вот теперь я поняла, что такое позабыть об усталости, легко подорвалась, бросилась вслед за стариком, перескакивая то через одну, а то и через две ступеньки.

Еще один пролет, тридцать седьмой, а за ним лестница уже выводила на самый верх, на обзорную каменную площадку, с высоты который весь мир тонул в белесом мареве. Приглядеться, так можно различить разводы на бескрайнем поле, но уже нельзя смело утверждать, что именно там, внизу — бескрайнее поле травы или же морской простор.

А по центру, поблескивая металлическими боками, ждал портал.

Я уверенно набрала пароль. Уже привычно для меня сработали двери, услужливо предоставили дорогу в родной мир, озаренную синим светом.

«Исторический момент, не находишь?»

«Думаешь, Юси?»

Я смело шагнула в кабину, посторонилась, пропуская Гарора.

Ладонь легла на кнопку.

Куда мы теперь попадем?

— Погнали.

— Погнали, — усмехнулся, произнося нехарактерное для себя слово, старик.

Двери сомкнулись.

Глава 37

Интуиция не обманула меня, хитрозадая старуха-судьба действительно не смогла преподнести безвозмездный подарок. Разошлись двери телепорта, и кабины выплюнула нас в здание банка, находящегося едва ли не на краю обжитого мира. И то, не сразу выяснили, сначала пришлось обомлевшим людям долго доказывать, что о грабеже никакой речи не идет, затем еще дольше допытываться, что это за город и есть ли в нем Скрибер. Выяснилось, что в Рхене Скрибер был, а сам Рхен находился в самой юго-восточной части Калматана, почти на границе с Ньолой.

Но самый жестокий удар судьба преподнесла в виде нового знания, что до Переменного Собрания осталось не многим более суток, всего четырнадцать с лишним часов. Издевательски красовался календарь, жестоко высвечивались цифры на часах, глумливо проползла стрелка на еще одно деление. Проклятье! Даже самые быстрые поезда не успеют довезти до рокового часа. Только порталы, вся надежда оставалась только на порталы.

— Куда ведет этот портал?

— А тебе какое дело? — Рявкнула женщина нечеловеческого облика.

Гоблин? Орк? Тролль? Не важно, главное, что на одно языке говорим, не жестами общаемся.

— Милая, — я сжала волю в кулак, понизила голос, заставила себя улыбнуться, — поверь, сейчас это очень важно. Если надо, я заплачу за использование портала.

Упоминание о деньгах привнесло свой эффект.

— В Ка-Тан, в центральный филиал. Но он теперь зарядится через три часа и двадцать минут.