Одна среди людей

Молчали мы недолго. Привезли еду, и за суетой поиска денег для оплаты, распаковки блюд и раскладывания их по тарелкам, напряжение, охватившее меня вначале, сменилось разговором, если не оживленным, то вполне сносным для подобной встречи. Я пригласил Софью на кухню и, расположившись за маленьким столом, мы принялись за среднеазиатский ужин. Лагман[3] из этого ресторана был особенно хорош, поэтому уступил его Софье, а сам налег на плов с бараниной. Софья проявила тактичность и сразу ни о чем не спрашивала. К слову сказать, времени на обдумывание и анализ видений совершенно не было и единственное, что тогда я пытался определить: какие грехи Софьи я увидел. Самоубийство вышло на первый план, но два других видения пока оставались для меня загадкой.

– Последний раз это блюдо я ела в Афганистане, – произнесла Софья, наматывая лапшу на вилку.

– В каком веке? – мой вопрос был больше неожиданным для меня самого, чем для Софьи, хотя она тоже удивилась, поведя бровью, но быстро справилась с ситуацией. Нельзя сказать, что я до конца поверил в ее бессмертие, но приняв правила игры, навязываемые мне (я хозяин, а к гостям лучше с почтением, да и выручила меня Софья все-таки), можно было докопаться до истины и раскусить, сидевшую передо мной обворожительную даму. Что действительно скрывалось за тем посланием в блокноте?

– В семнадцатом. Если точнее, я была на территории сегодняшнего Афганистана, которая на тот момент являлась частью Могольской империи.

– И вы, православная монахиня, жили среди мусульман?

– На тот момент я уже носила мусульманское имя и исповедовала ислам.

– Хм, теперь все ясно… Ну или почти все. Я видел три эпизода из вашего прошлого. Первый – как вы отреклись от веры. С вызовом уходили из маленького сруба на берегу озера в монашеской одежде. Это колоссальный грех. Вы предали веру, приход, монастырь. Вера впитывалась с молоком матери и играла очень большую роль для людей в прошлом. Отречься от веры все равно что предать мать, продать душу дьяволу… – Я замолк, ощутив, что тон голоса повысился и эмоции начали захлестывать. Софья слушала внимательно, но ничем не выдала своего отношения к моим словам. – Мне продолжать?

– Да, очень интересно. Что еще?

– Во втором эпизоде была неудачная попытка самоубийства, скорее всего не первая. Вы в лесу перерезали себе вены на запястьях. Безусловно, это тоже грех, и весьма тяжкий. По части грехопадения вы пали гораздо глубже, чем те, кого я видел до вас. Ожидал увидеть что-то страшное, но суть самых страшных грехов в том, что они с виду безобидны. А третий эпизод странный. Там был мужчина, сильно похожий на меня. Он, конечно, красавчик. Я немного похуже, но сходство между нами очевидное. Между вами была какая-то связь, наверное, вы муж и жена? Я видел ваш разговор в маленькой комнате. Там был стол, шкаф и два стула, и еще запомнилась керосиновая лампа. Когда вы ушли, тот мужчина даже уронил слезу… Можно задать вопрос?

Она кивнула, тщательно пережевывая пищу.

– Вы решили мне помогать, потому что я похож на него? Смысл жизни в помощи людям – это только красивые слова, ведь так?

– Мне бы хотелось, чтобы это были красивые слова, но правда в том, что они наполнены для меня глубоким смыслом. На вас кто-то выходил из спецслужб?

– Нет, – ее вопрос вызвал у меня усмешку. – Если все, что было в записке, правда, то им незачем на меня выходить, достаточно поставить прослушку, в том числе и через вас. Взять меня под колпак несложно. Я не обучен хитрым штукам, и бежать мне некуда, да и незачем. Значит, то, что я похож на того мужчину – совпадение, и я вызываю ваш интерес исключительно своей м-м-м… беспомощностью? Это у вас фишка такая?

– Если бы мне было тридцать три года, а не пятьсот, то я бы сильно обиделась… Спасибо, что выполнил мою просьбу. Было занимательно узнать, что ты увидел. Надеюсь, теперь мы спокойно можем расстаться. – Она встала. Спокойствие, излучаемое ею, удивляло. А что, если Софья и впрямь такая старая?

– Извините, если обидел, – пролепетал я, не в силах найти слова в свое оправдание.

– Все в порядке. – Она улыбнулась. – Осознание собственной «святости» и «греховности» окружающих, должно быть, тяжелая ноша. Я искренне сочувствую.

– Спасибо… Но не все так просто, как кажется… И я вам говорил, что считаю себя грешником, – в тот момент я чувствовал себя куском почки, что виден на экране монитора под прицелом аппарата УЗИ. Не обладая даром, что был у меня, Софья била точно в цель, я же не смог до конца понять увиденное в ее глазах – впервые я не мог точно интерпретировать свои видения.