Одна среди людей

– Я знаю, – она опять улыбнулась. – Спасибо за ужин. Лагман восхитителен. Мне пора, уже поздно, а завтра рано вставать. – С этими словами Софья направилась в коридор, изящно двигая бедрами, что облегала средней длины черная юбка. Строгий деловой костюм казался в тот момент прозрачным. Ровная белая спина, чуть заметные уголки лопаток и линия позвоночника едва просвечивали сквозь бирюзовую блузку, но я видел их живо, как художник, рисующий с натуры. Дикое неуемное желание охватило меня – нарисовать портрет. Вмиг вспомнились занятия в художественной школе, куда я ходил в далеком детстве. Большая любовь и тяга к искусству были забиты увещеваниями родителей, что всерьез этим мальчику заниматься не стоит: математике, физике и компьютерным наукам – да, а искусству – твердое нет. И я попался на эту удочку. На долю секунды сознание унесло меня в те времена, чтобы пробудить в настоящем, когда Софья положила на тумбочку пятьсот рублей.

– Спасибо еще раз за ужин и за то, что исполнил мою просьбу. – Наступила пауза, которую я должен чем-то заполнить – или открыть дверь и попрощаться, или как-то удержать гостью.

– Не за что. Я вас отблагодарил, поэтому денег не нужно… – неуклюже я подвинул купюру в сторону Софьи, рассчитывая, что она заберет ее обратно.

– Твоя благодарность заключалась в изучении моих грехов. А эти деньги я плачу за ужин, поэтому все нормально. Пока! – она дернула дверную ручку. «Остановить Софью любой ценой!» – пульсировало в голове. Дыхание на миг перехватило – я боялся, но хотел быть смелым. Желание овладеть Софьей на ночь никуда не ушло, хоть исполнение желания впоследствии сулило муки. Тогда я не подумал вспомнить о том, что пугало больше всего. Маленький шаг вперед, и моя рука удержала дверь. Софья оглянулась – наши взгляды вновь встретились.

Я смотрел в ее глаза лишь долю секунды. Страха не было и в помине, только решительность удержать женщину, какую встречаешь лишь раз в жизни. За ту долю секунды я вспомнил первую просьбу Софьи, которую до сих пор не смог выполнить. Аромат духов слишком сильно притягивал, взгляд звал и отталкивал одновременно. Что-то шептало мне на ухо о шансе, которого больше не будет, и я, поддавшись, сказал то, что должен был сказать уже давно…

В очередном видении промелькнула совсем иная Софья – женщина из настоящего времени, в строгом костюме, а где-то рядом стоял мужчина, чем-то похожий на меня. Я увидел его со спины, одиноко стоящего в стороне, и уверенность, что это был действительно я, вселила смелость, которой так не доставало для истинной решительности.

Станет ли простой программист Даниил еще одним грехом бессмертной Софьи или нет, меня почему-то не волновало.

– Прежде, чем вы уйдете, я хочу сказать, что готов к откровенному разговору. Помните во время нашей встречи в кафе вы предложили говорить начистоту? Я честно сказал, что видел в ваших глазах, и готов ответить на любые вопросы. Например, о том, что только что увидел… Я., видел нас вдвоем. – Я не тешился глупыми мыслями, что после этих слов Софья бросится мне на шею, но она должна была как минимум задержаться, как максимум остаться на ночь. Высказать предложение нарисовать портрет было следующим шагом. Реакцию Софьи я даже не взялся предугадать и правильно сделал. Не знаю, что выражали ее глаза – когда она говорила, я смотрел на правую бровь.

– Ты уверен, что видишь грехи? Подумай над этим. А мне правда пора. – Она толкнула дверь и, улыбнувшись на прощание, застучала каблуками по лестничной площадке.

Я простоял в замешательстве еще минут десять.

Глава 11

Наступил «дедлайн», как любят говорить на иностранный манер офисные хомячки. Неотвратимость наступления пятницы всегда жила внутри меня в течение долгой недели, когда время предательски замедляло ход, удлиняя рабочие часы. Но теперь, когда я стал свободным, неотвратимость приближения пятницы приобрела жутковатый оттенок. Именно в пятницу надо дать ответ Дмитрию Михайловичу и не заставлять его ждать долго, ведь так поступать неприлично. Внутри меня говорило несколько разных «Я». Одно голосом мамы, о том, что нельзя терять работу в наше тяжелое время, другое голосом Лехи, «а плевать на работу, главное отрыв», третье было облечено в ласковое мурлыканье Софьи (каким я его себе представлял), увлекающее меня посмотреть ей еще раз в глаза и предлагающее помощь. «Бери меня, тебе некогда работать, ведь я помогу», – говорила соблазнительница Софья. Я пока не мог занять ничью сторону, и именно это пугало больше всего. Надо было принять какое-то решение, и слово «надо» безжалостно давило на мою хрупкую психику.