Одна среди туманов

Я резко вдохнула воздух, но прежде чем я успела спросить – в кого, Сара Бет поднесла палец к губам.

– Тс-с! Тише. – Она шагнула в сторону и опустилась в кресло, которое тетя поставила рядом с моей кроватью специально для гостей.

– Расскажи мне, как это бывает.

– Что именно?

– Ну, каково это – чувствовать, как внутри тебя растет ребенок. – Сара Бет слегка надула губы. – Мы с тобой давно дружим и всегда все делали вместе… Это просто нечестно, что ты вот-вот станешь матерью, а я – нет. А мне, может, тоже хотелось бы пережить что-то в этом роде.

Ее слова удивили меня по-настоящему. Я отлично помнила, что даже в детстве Сара Бет не особенно любила играть ни в куклы, ни в дочки-матери, ни в поваров. Чисто девчоночьи игры, в ходе которых нам – пусть только в воображении – приходилось становиться матерями или домашними хозяйками, ее совершенно не привлекали. Я знала, что ее мать очень хотела иметь ребенка, но после того, как на свет появилась Сара Бет, миссис Хитмен, по-видимому, сочла свой долг исполненным и с легким сердцем передала все обязанности по воспитанию дочери многочисленным няням, боннам и гувернанткам, которые Сару окончательно избаловали. К роли красавицы и богатой невесты, блистающей на балах и приемах, ее, может быть, и готовили, но к роли жены и матери – нет.

– Ты вот учишься в колледже без меня, – заметила я, но Сара Бет замахала на меня руками.

– Что ты, что ты, это совсем другое! Колледж – тьфу! Ерунда! Ты и человек, которого ты любишь и с которым была близка, – вот что главное. А если вы вместе создали и теперь растите новое живое существо…

Я никогда не обсуждала с Сарой наши с Джоном отношения, поэтому ее последние слова заставили меня покраснеть от смущения, но она ничего не заметила. Наклонившись вперед, он снова сказала:

– Ну расскажи же мне, что ты чувствуешь?..

– Это… это не так просто передать словами, – ответила я и прижала ладони к своему распухшему животу. – Я чувствую себя так, словно… словно Рождество и мой день рождения наступили одновременно, и это… это просто чудесно!

Я посмотрела на свои руки. Пальцы в последнее время сильно отекали, поэтому колец я больше не носила, но часы на синем эмалевом браслете всегда были у меня на запястье. Сейчас они чуть-чуть выглядывали из-под рукава ночной рубашки, и я инстинктивно прикрыла их ладонью – мне не хотелось, чтобы Сара их увидела. Она могла снова попросить их поносить, а я была не в силах расстаться с ними именно сейчас. Мамины часы с гравировкой служили мне единственным утешением в дни, когда Джон задерживался на работе и мне приходилось ждать его возвращения.

А Джон в последнее время задерживался все чаще и возвращался домой все позже. Он по-прежнему работал на Анджело Берлини, и надо сказать, что это занятие не только отягощало его совесть, но и отнимало у него уйму времени. Днем Джон в лавке мистера Пикока почти не бывал; возвращался он туда только за час-полтора до закрытия, а потом допоздна сидел в своей мастерской. Однажды, когда я чувствовала себя не очень хорошо, я не сдержалась и спросила, зачем он торчит там каждый день, и Джон ответил, что обещал одному приятелю изготовить достойный подарок для его жены. Мне очень не понравилось, что из-за какой-то посторонней женщины я почти не вижу своего Джона, поэтому от дальнейших расспросов я воздержалась, хотя мне, конечно, было любопытно узнать, что это за подарок и кому именно он предназначался.

– В общем, я чувствую себя цыпки-дрипки, – добавила я, воспользовавшись новомодным выражением, которое я слышала от самой Сары (а она, в свою очередь, подцепила его в колледже). Мне хотелось немного развеселить подругу, которая выглядела слишком серьезной (что для нее было как минимум необычно), а заодно – отвлечься от мыслей о Джоне и о его поздних возвращениях.

Но мои усилия пропали втуне. Сара Бет даже не улыбнулась, так что поначалу мне даже показалось – она вовсе не слышала, что́ я сказала. Потом снаружи полыхнула молния, загремел гром, и пол в комнате чуть заметно затрясся.

– А ты его чувствуешь? – негромко спросила Сара.

Я кивнула.

– Только не его, а ее. Я знаю, у меня будет девочка. Когда я пою, у меня в животе… как будто скачет маленькая лягушка. Я думаю, она уже пытается танцевать, хотя еще даже не родилась.

– Откуда ты знаешь, что будет именно девочка?

Я улыбнулась.

– Просто знаю – и все. К тому же я часто вижу ее во сне, мою маленькую девочку. Конечно, я была бы рада, если бы у меня родился мальчик, похожий на Джона, но девочка лучше. Да и тете Луизе наверняка больше хочется девочку, чтобы ее баловать, шить для нее красивые платьица и покупать сладости. Ну а по большому счету, – добавила я небрежно, – никакой проблемы тут вообще нет. Следующий будет мальчик, это точно.

За окном снова сверкнуло, и лампа на моем ночном столике замигала и погасла. Сара Бет наклонилась ко мне, и я увидела, как лихорадочно блестят в полутьме ее глаза.

– А что ты чувствуешь, когда она шевелится? На что это похоже?

Я на секунду задумалась – меня еще никто не просил описать, что я чувствую.