Одна судьба

— Куда делась твоя уверенность? Ты ведь всегда знал, что она любит тебя?

Раф не отвечает, выдерживая ее полыхающий взгляд. Керри есть на что злится. Но и он не собирается принижать степень своей боли и страданий. Да. Он мужчина, сильнее и старше Алекс и, наверное, мудрее. Но никуда не может деться о собственных мыслей. Никуда.

— Керр, прости мне мою слабость, но мне тоже хочется чувствовать это, а еще лучше слышать это от нее, — говорит он, в очередной раз берясь за шахматную фигуру. — А не от кого-нибудь другого.

Она всплескивает руками.

— Ты требовал…

Керр выставляет вперед руку, требуя его помолчать, потому что видит, что Раф хочет возразить.

— Ты ждал от нее слишком многое. Это перед тобой была целая жизнь, силы, бессмертие, уверенность, кучи открытых дорог. Она же просто знала, что мы такие и не была частью этого мира. Видела чужих ей людей, монстров, и тебя, что слишком любил ее. Она верила в то, что Джейк со своим правилами уж точно сделает все как надо.

Раф скривился, но никак не прокомментировал ее слова. Он не пушистый заяц, чтобы осуждать кого-то, но теперь Хеллингер не уверен в том, что тот вообще бы пошел бы за ней, не появись они так вовремя. Пошел бы. Пошел. Хотя бы для того, чтобы выслушать и уничтожить чувством вины.

— Алекс была человеком, со своими страхами, сомнениями и переживаниями. Она носила под сердцем ребенка и в первую очередь думала о том, как будет лучше ему, а уж потом о тебе или о Джейке. Так было и будет. Всегда!

Раф отпивает кофе. Он давно успокоился и сожалеет о каждом сказанном слове. Он тоже из плоти и крови наконец и видит Бог достаточно долго держал себя в равновесии, оправдывая все происходящее и настраивая себя на мирный лад. Плохое оправдание, нисколько не красящее, но уж какое есть.

— Хочешь доказательств моих слов? Зайди в любой дом, пообщайся с любой беременной девушкой! Пригрози ей чем-нибудь, и она будет согласна на все что угодно лишь бы спасти свое дитя.

Ниран переносит слона и практически тут же хмурится. Керри уходит в дом, слышно, как она гремит колокольчиками, цепочками, попавшими под ноги книгами. Она клянет его на чем свет стоит. Встревоженные коты вылетают из дома, нервно оглядываясь и бросаясь в рассыпную.

— Она бы сказала тебе, где они, — произносит Ниран медленно, — ведь она очень хочет счастья ей и Анне, и тебе.

Ниран думает над партией.

— Но теперь не сделает этого? Почему?

Кьет молчит очень долго, потирая подбородок, то и дело отводя в сторону уголок губ.

— Потому что мы говорили об этом когда-то. Я убежден в том, что не стоит никуда лезть ни с плохим, ни с хорошим.

— Но теперь я знаю все. Есть ли смысл скрывать что-то теперь?

— Да. Ты мне очень дорог друг мой, но поверь мне: свою женщину я люблю больше. Не вмешиваться — это значит быть честным в своих убеждениях до конца. Тебе остались последние ступени, преодолей их с честью.

Раф задумывается над его словами. Ниран размышляет над ходом, размахивая слоном то туда, то сюда, а потом ставит его на место с неким раздражением.

— Клейтон научил ее играть.

— Кого? — откликается Раф, окунувшись в цепочку причинно-следственных связей.

У него есть зацепка. Одна единственная. Редактор, что отправила ее к нему домой.

— Алекс?

Ему неприятно ни вспоминать, ни говорить об этом маркизе. Он ревнует и не собирается отрицать этого. Осознание того, что кто-то добился больших успехов ничто по сравнению с пониманием того, что кто-то был рядом с ней все это время, видел, помогал и подставлял плечо.

«Если бы только плечо!»

Это уязвляет. Он надеется, что и в самом деле ничего не было. Раф помнит, как они играли по утрам и вечерам и, как он рассказывал хоть что-то только бы она не потеряла интереса к игре. Он помнит каждую ее улыбку, каждый сокрушенный вздох, каждый нетерпеливый жест.

— Дарресон? Нет, она не играет, говорит, что у нее начинаются приступы морской болезни. Ни мне, ни Клейтону не удалось пробудить интереса к этой игре.

Раф усмехается, а про себя можно сказать, что с облегчением выдыхает. Он осматривает доску еще раз. Эту партию разыграл ребенок?

— Ты ведь можешь походить по дому, — произносит Ниран, прислушиваясь к чему-то.

Он поднимается из-за стола.

— Уверен, что ты найдешь много интересного, а теперь мне надо покинуть тебя.

* * *

Алекс забрала дочку и покинула гостеприимный дом несколько дней тому назад. Кажется, что в спешке. Жаль, что он не мог подсмотреть что случилось в те дни.

— Ты свой шанс упустил!» — говорит Керри, провожая его до калитки, а потом отдает плюшевого бегемота. — Отдай Анне, когда найдешь их.

Они обещали вернуться через месяц, чтобы остановиться на еще несколько недель.

— Они уехали из-за меня?

Керр жмет плечами, а потом отступает и как-то сокрушенно вздыхает.

— Ее уволили. Редактор журнала о яхтах не получила свои фотографии и позвонила своей подруге, а та Александре. Ей придется вернуться пораньше, чтобы подыскать что-нибудь получше. Как думаешь у нее получится? Или, мир слишком тесен и ее импульсивность сыграет с ней плохую шутку?