Одна судьба

Паоло замолчал. Я поднялась, потянулась к нему, чтобы обнять, прижать к себе. Я знала окончание истории. Это действительно страшно. Паоло дернул головой, его подбородок и губы задрожали.

— Я все-таки открыл ей дверь, на улице стало темнеть. Монстры должны были вылезти из своих нор и начать шарить по домам. Она уже была другой, но я надеялся, что все не так. Я тряс ее и тащил в квартиру. Она никак не реагировал на мои слова и крики Ками, сказала последнее “нет” и бросилась на меня. Я заперся у соседей сверху…

У Паоло были не только мама и папа, но и сестры. Младшая и старшая. Бонита ушла вслед за родителями — у них закончилась вода. Камила раскапризничалась. Она была голодна. Им нечем было развести смесь. Она перестала кричать стоило обратившейся матери оказаться в ее комнате. Из всей семьи выжил только Паоло. Младшая сестренка погибла, но спасла ему жизнь.

— У вас есть родные в Европе?

— Есть кто-то кто ждет вас здесь?

— У меня! — неожиданно громко откликнулась Лиз. — В Париже у меня живет троюродная тетя.

Лиза назвала имена своих родственников, просила их откликнуться и не оставлять ее одну. Она рассказывала о своих родителях, маме, что часто вспоминала о ней и мечтала приехать к ним в гости. Паоло молчал. Он выглядел потерянным, мрачным и очень напряженным.

— Я прошу президентов… Нет! Королей всех стран помочь нам!

Мальчик выскочил на середину комнаты, сжав кулаки, выпрямившись, превратившись в “струну”, в натянутую тетиву лука.

— Мы смогли выбраться, почему нас хотят отправить обратно?! Наши родители и близкие спасли нас! Они рисковали жизнью и погибли, чтобы мы могли выжить! Мы не хотим обратно! Помогите нам! Вы ведь все можете!

В его глаза блеснули слезы, прочертили смуглую кожу щек. Паоло не стал дожидаться хоть какой-нибудь реакции, расталкивая журналистов, он ринулся к выходу и выбежал прочь из зала.

* * *

— Прости меня.

Алекс не перестает обнимать его, повторять одно и тоже раскачиваясь туда-сюда. Лиза сидит рядом, в самом углу, возле трапа ведущего на второй ярус кровати.

— Иди сюда!

Алекс тянет ее к себе. Интервью давно окончено. Их затолкали в каюту и теперь их судьба висит на волоске.

— Ты ненавидишь меня! Не надо! Я всё знаю! Не притворяйся!

Она отталкивает ее руки, бьет по ним, но как-то очень слабо.

— А мне плевать что ты там считаешь!

Лиза уткнулась ей в плечо.

— Простите меня. Вам не стоило быть там. Я не должна была просить вас обо всем этом, но по-другому у нас бы ничего не получилось.

Алекс оперлась затылком о стену. Она и сейчас не уверена, что у них получилось убедить хоть кого-то. Их страхи и слезы, их жизнь и безопасность против многомиллионного населения планеты.

— Какого черта?!

Дверь распахнулась, а кажется, что вылетела, как пробка из-под шампанского, ударилась о металлическую поверхность и ударила Хогарта по плечу.

— Что вы творите вашу мать?!

Майор Борн отстранил Хогарта, влетел в каюту, крутанулся в ней и посмотрел на нас, сидящих в безопасности нижней койки.

— Какого черта вы устроили там?

Если он думает, что вылезу и встану напротив, терпя его крики, одеколон, дыхание и капли слюны, летящие изо рта, то он ошибается. Как-то очень сильно, прямо до нестерпимого хотелось отогнуть палец и показать ему фак. Я сдержалась.

— Вы не их опекун, Дарресон! Вы не имели право решать что можно, а что нет!

Место Борна занял Хогарт. Он придвинул стул и сел прямо напротив нас. Мы дружно уставились друг на друга.

— Что за спектакль вы там устроили?

Я не отвечала.

— Я сказал правду!

— Пошли вон! Живо!

Паоло, едва ощутимо, хмыкнул. Вот и я так думаю — не тот человек нас пугает и не тем.

— Прогуляйтесь до столовой. Скоро обед.

Он молчит и после того, как за ними закрывается дверь.

— Мы недооценивали вас. Нам вы рассказали одно, а прессе скормили кусок послаще.

Я знаю правила игры. Я работала в глянце, с журналистами, редакторами и копирайтерами. Так вот, они все, как один твердили о том, что никто не любит грязных историй, всем подавай любовь, романтику, красивую жизнь и хэппи-энд. Скандалы хороши, но в конечном счете все должно сложиться хорошо.

— Что вы задумали, Дарресон?

— Ничего. Это вы ведете игры, а мы все еще пытаемся выжить.

Глава 8

— Если ты думаешь, что мы выпустим тебя отсюда, то зря!

Майор Борн нравится мне все меньше и меньше! Он выловил меня вечером, появился со спины и зажал между собой и стеной.

— Это всё…

— Лживая тварь!

В глазах темнеет. Он ударяет несколько раз по лицу.

— Ты никогда не выберешься отсюда, пока не признаешься во всем! Во всем! Ты слышишь?!

Его кулаки кажутся сделанными из стали. В ушах звенит, в челюсти скрипит и крошится, из глаз сыпятся искры, а потом и вовсе заволакивает красным. Больно, темно и легко — вот как я могу описать свое состояние.

— Тебе наконец удалось доказать мне, что ты круче меня!

Я отталкиваю от себя эту огромную раскабаневшую тушу, что наконец не сдержалась и дала волю эмоциям. Он падает. К моему немалому удивлению.

— Ах, ты ж!.. — кряхтит он, барахтаясь на полу.