Одна судьба

Чего я боюсь? Стать похожей на Рафа и Джейка, Карен и всех ее ребят. Эти часто-часто выступающие из-под кожи клыки Карен преследуют меня даже во снах. Раз за ночь, но обязательно приснятся. Меня страшит участь ребенка при таком обращении. Оно болезненное, вот что я поняла из всех рассказов Рафа.

— Что вы рассказали Хогарту?

Они переглянулись, обменялись взглядами, как это было в мои первые встречи с ними.

— Что?

— Ничего, — Паоло довольно улыбнулся. — Мы умеем молчать, Алекс.

Будут ли они молчать, если им предложат выбор.

— Они не пытались уговорить вас? Запугать? Предложить что-то?

Лиз все еще не смотрит в мою сторону.

— Боишься, что мы выдали твоего обожаемого Раймондо? Или Джерри?

Она невыносима!

“Мелкая змея!”

Зря я надеялась на то, что за это время Лиз пришла в себя.

— Лиз, зачем ты так? Что плохого тебе сделали они?

Я не получаю ответа на свои вопросы. Я просто пытаюсь воззвать к ее чувству совести.

— Так да или нет?

Она качает головой, вновь принимаясь за еду.

— Алекс, мы болели, — спешит успокоить меня Паоло, — решили, что пока не убедимся, что с тобой все в порядке, не вымолвим и слова.

Я старательно незаметно выдыхаю, оглядываюсь по сторонам рассматривая присутствующих. Все очень дружно гремят ложками, разговаривают, шумят на кухне.

— Я хочу, чтобы вы знали, что рассказала им я.

Они слушают, не перебивают, только Лиз кривит губами. Меня подташнивает от ее ухмылок. Это не оборот речи, а реальное ощущение. Надо перестать смотреть на нее и раздражаться ее поведению.

— Мы должны будем придерживаться этой версии?

— Да. Пожалуйста, не напутайте с именами.

Лиза закатывает глаза, теперь мой черед отворачиваться и смотреть только на Паоло.

— Когда вы успели?

Я все еще не верю в то, что они на самом деле молчали.

— Вы ведь тоже были под присмотром. У вас ведь тоже была палата с зеркалами? с вами тоже постоянно вел беседы Хогарт, психологи, Борн?

Паоло кивает. Он лежит на свой койке и сосредоточенно грызет зубочистку. Я смотрю на него и говорю все шепотом, но в конце концов не выдерживаю и забираю палочку. Так и подавиться не долго. Дрянное занятие! Время ужина прошло и всех прилагающихся к нему процедур тоже, хотя, это занятие никак нельзя назвать таковым.

— Так. Ты не зря сомневаешься в ней, но она хорошо относится…

За дверью раздается шум, он замолкает на мгновение.

— К нему.

Но не ко мне.

— Мы точно не хотим вернуться?

Лиз врывается в нашу каюту, через смежную дверь, даже не подумав, чтобы постучаться. Вид у нее возмущенный, но ведет она себя всё это время, что мы были вместе(если не считать гримасы в столовой) нормально, совсем, как тогда когда появилась на Манхэттене. Это более поздняя реакция на отходняк после вуду-магии вампиров? Хорошо, что меня не слышит ни Раф, ни Джейк. Обиделись бы.

— Попробуем другой вариант?! Загрузим последнее сохранение?

У Паоло такое выражение лица — очень серьезно и вопрошающее. Меня не хватает на долго — я смеюсь. Он тоже, спустя несколько секунд, заливается смехом, переворачиваясь и вжимаясь в подушку.

— Что вы ржете? Что смешного я сказала?

— Не ты, а он! — я указываю на мальчика. — Кто-то переиграл в игрушки на приставке.

* * *

— И еще, не забывайте, это военный корабль, так что правила распорядка, внешний вид, порядок в каюте распространяется и на вас!

Алекс кивнула. Отметка термометра в общении с сержантом Граф у нее колеблется на комфортной комнатной температуре двадцать один градус. Она повторяет одно и тоже вот уже пятый день. Алекс запомнила, но переубеждать женщину не собирается.

“Что за манера такая повторять-повторять-повторять?”

Журналистов пока не видно, но оно и к лучшему. Алекс придумывает вопросы, а потом отвечает на них. Она репетирует свое поведение, тон и мимику, пусть и только про себя, в силу отведенного ей актерского опыта.

— Тебе никто не поверит! Никто!

Она смотрит на себя в зеркало и думает, что выглядит ну просто очень ужасно.

— Может поискать косметику? — подсказывает ей Лиза.

Алекс усмехается и отворачивается от зеркала.

— Надо попросить у Граф.

Она иронизирует, зло подсмеивается над собой. Сержант Граф может и выглядит как младшая сестра майора Борна, но она в теле. Спортивная фигура, здоровый цвет кожи, ямочки на щеках, а не одни сплошные скулы и кости.

— Ты разговариваешь сама с собой?

Алекс кивает медсестре, которая меряет ей давление. Они видятся с ней каждое утро. Теперь она без маски и видно, что улыбается хоть и старается не показать этого. У афроамериканки прекрасные карие глаза на тон светлее кожи цвета шоколада.

— Да. Надо с кем-то общаться.

— А мелкие?

Она снимает манжету, складывая ее на столик с инструментами, делает запись в карточке.

— Давление нормальное.

Она снимает маску, открывая взору изящно очерченные губы. Пару кудрящек выбиваются из-под шапочки. Девушка очаровательна в своей красоте. Это еще один повод ощущать себя страхолюдиной.

— Я надоела им, а они мне за все время плавания, — отшучиваюсь я. — Да и как им объяснить все мои заботы?

Алекс показывает на свое отражение в зеркальном столике для инструментов.

— У них теперь уроки и они ненавидят меня за эту участь.