Одна судьба

— Неприятные воспоминания из детства.

— Все дело в вашей матери? Она была больна.

Он листает свой планшет. Я не отвечаю.

— Энцефалопатия, верно? Приступы начались спустя три года после вашего рождения.

Хм. Значит они сохранили базы данных по несуществующему континенту.

— Это ведь, — он вновь смотрит в свои бумаги, даже не переворачивая их, — всегда сопровождалось криком и ругательствами.

Да. Она говорила все громче и громче. Позже, отец говорил что это из-за растущего напряжения в спинном мозге.

— Потом она стала принимать препараты, что сделали ее намного мягче.

Я вновь ощущаю прилив раздражения. К чему все эти вопросы? Зачем он дает понять что знает кое-что обо мне. Для чего все это?

— Она мертва?

— Да.

— Вы уверены?

— Да.

Она была монстром и убила папу. Перед глазами встает то самое кресло, его искусанные руки, лицо, лежащий револьвер на персидском ковре. Я вернулась много позже и уничтожила ту тварь, которая звалась моей матерью. Я подожгла квартиру, сделав свой дом их общей усыпальницей, вместе со всем, что было так дорого мне. Успела забрать мистера Сноу, но он как известно тоже канул в лету.

Дурацкий порыв, надо было выбрать что-то другое. Фотоальбом? Бумага не вечна. Флэшки, жесткий диск, ноутбук с фотографиями? Кто же знал, что я еще смогу воспользоваться ими? Пожалуй стоило взять альбом со снимками. Нет. Фотокамера и та ушла на дно вместе с яхтой.

— Кто вам помогает, мисс Дарресон?

— Я не понимаю о чем вы говорите. Я здесь, а не на свободе. О какой помощи идет речь?

Хогарт молчит. Проходит какое-то время прежде чем он решается заговорить, складывая обратно исписанные листы бумаги.

— Мы подобрали вас в океане. Мы не планировали афишировать ваше спасение, как и выпускать вас обратно к людям.

Мое сердце ухнуло в пустоту, но я постаралась никак не выдать себя. Я не хочу обратно. Не из-за Рафа, не ради Джейка, а из-за себя и того, кто у меня внутри. Я еще вижу будущее, но оно вдали от тех мест.

— Вы планировали вернуть нас обратно?

— Может быть.

Почему? Потому что, я могла бы повторить свой подвиг с большим успехом, чем сейчас? Из-за того, что я вернулась и раструбила всему миру о том, какие они козлы?

Это бред.

Я не знаю на чьем судне мы находимся, под каким флагом передвигаемся. Люди вокруг говорят на английском. Разве кто-то не говорит на нем? Таких мало. С национальностью Хогарта я просто угадала. Всё лишь предположения.

— Ваши планы изменились?

Я испускаю вздох облегчения. Не могу удержаться от этого жеста.

— Да.

Секунда промедления. Он двигает стул, до этого бесполезно стоявший у стенки.

— О вашем существовании стало известно прессе. Теперь о вас знает весь мир.

Я приподнимаю брови. Любопытно. Это дело рук Рафаэля? Кого же еще?!

— Журналисты, — он морщится при их упоминании, — они сделали из вас героиню.

— Я ничего не знаю об этом, — я облизываю мигом пересохшие губы. — Вы видите и знаете, что я постоянно на виду.

Он молчит. Очень долго. Дольше, чем обычно.

— Кто помогает вам?

— Я же сказала вам…

— Здесь, — уточняет он, словно я не понимаю о чем он, — на корабле.

Я качаю головой. Я ни с кем не общаюсь. Та женщина была единственной кто заговорил со мной, а ещё эти двое — Хогарт и Борн, но больше никто.

— Никто.

Они не смогут и не будут держать меня…

— Александра, нам плевать на журналистов. Хочу, чтобы вы знали это.

— Тогда в чем дело?

Он молчит какое-то время.

— Я ведь могу доверять вам?

— Разумеется, — бросаю я раздраженно. — Честное скаутское.

— В вашей истории все хорошо, кроме везения.

Опять он за свое! Неужели все настолько невероятно?!

— Вы единственная кто добрался так далеко и смог избежать бомбардировки наших беспилотников.

— Такое бывает. Раз на тысячу.

— Нет. Я мог показать вам по меньшей мере сотню фотографий тех яхт, судов и лодочек, что пытались выбраться с материка.

— Что из этого следует? — тороплю я его.

Мне очень хочется знать, что они придумали себе, как смогли объяснить все это.

— Ваша жизнь в обмен на золото.

Что? Причем здесь золото?

— Самолеты, которые мы отправляем на материк не должны возвращаться “холостыми”. На обратном пути они обязаны быть полными золота из Форт Нокса и Федерального хранилища в Нью-Йорке.

Упоминание Форт Нокса охлаждает мои гневные возражения. Это штат Кентукки.

“Чертов Луисвилл!”

Не может быть просто совпадением, что Раф назвал этот город случайно, ткнув его в воображаемую карту городов Америки. Что до Федерального хранилища в Нью-Йорке, если мне не изменяет память, то он находился на территории Карен.

— Я все еще не понимаю причем здесь я.

Мысль о Карен гасит другую мысль — вот ведь меркантильные ублюдки! Решили убить одним выстрелом двух зайцев, иначе, им трудно было объяснить свое присутствие на материке.

— Ни один из посланных самолетов не вернулся обратно. Они были полны морских пехотинцев.

Я сглотнула. Если упоминание Рафа о Луисвилле не случайно(лживый сукин сын!) и там столуются вампиры, то все плохо. Очень.

— Вы понимаете что это значит?

— Они не справились с вверенной им задачей?