Одна сумасшедшая неделя (СИ)

Чувствуя непреодолимую дурноту, хотя обычно вид крови такого у меня не вызывал, я старалась отвлечься, думая о чём-то постороннем. Например, о том, что бабушка, скорее всего пожелает отрубить ему голову за свой ковёр, привезенный ещё давным-давно из Турции.

Но развиться мыслям не позволила охнувшая Ролана, которая просто сползла по стене, прикрыв глаза. Я шагнула к ней, но Лила оказалась проворнее, и подхватив девушку, выскочила с ней из подвала. Я успела заметить, что и сама она очень сильно побледнела, что было видно даже несмотря на загар.

Я бы подумала, что она тоже боится крови, но дело было гораздо серьёзнее. Вид свежей крови будоражил сознание, навевал воспоминания о звериной сущности и снижал степень самоконтроля.

Хорошо, что она не вампир, по крайней мере.

— Можно тряпочку? — спросил Реган, словно показывая, как должен звучать поистине будничный тон.

Тряпочку?! После того, как чуть не отрезал себе руку, залил все кровью, довёл сестру до обморока, оборотня почти до потери контроля, а меня едва ли не до паники, он просит “тряпочку”?!

— Зачем? — попыталась улыбнуться я, но голос был тихим, дрожал, а я пыталась глубоко дышать, сохраняя остатки сознания.

— Окровавленный меч в ножны не убирают.

Я громко истерически хохотнула.

— Станислава, выйди, — приказал дед. — А ты дай руку.

— Вы! — коротко поправил Реган, но руку дал.

А я даже не стала возмущаться, послушно выходя из подвала, так крепко держась за перила лестницы, что ногти впивались в ладонь.

И только оказавшись наверху, выскользнув за дверь и вдохнув полной грудью морозного зимнего воздуха, я почувствовала себя лучше.

Ровно до тех пор, пока вышедший из подвала дед не сообщил, что Тевич, судя по поведению кристалла, уже где-то неподалеку.

========== Глава 16. (Оборотни) В святилище. ==========

(Оборотни)

Хониэхэко полной грудью вдыхал холодный морозный воздух, обжигающий лёгкие. Конечно, человеческий нос не мог даже близко сравниться с тем обонянием, которое давали волчьи органы чувств. Но всё равно этот воздух, эта природа, этот пронизывающий холод, несмотря на надетую куртку, заставлял вернуться в те смутные обрывки воспоминаний, которые оставались после каждого полнолуния.

Потеря контроля и практически полное отсутствие воспоминаний — такова была плата за силу, долголетие, скорость и чувство сплоченности со своей стаей. Впрочем, Джеймс же почти контролирует себя во время превращений, он говорит, что часто даже помнит, что происходит с ним в волчьем обличие. И мать тоже.

У них с Лилой с самоконтролем хуже, ночь полнолуния вообще не сохраняется в воспоминаниях — сплошной пробел между вечером и утром. Единственное, что изменяется, это общее состояние: добавляется боль во всех мышцах, а иногда и раны, полученные ночью. Что происходит известно одной луне, может, они дерутся друг с другом, может — с дикими животными, может, просто бегут, не разбирая дороги, и получают увечья, врезаясь в камни и деревья — чтобы ни было, ни Джеймс, ни мать не говорят об этом.

Скоро это в очередной раз повторится, и от этого осознания по спине ползут мурашки от страха и одновременно предвкушения той свободы, которая накатывает к закату.

В этот раз всё сложнее. Во-первых, при не особенной любви к колдунам, разорвать их на части в планы (во всяком случае, в действительные планы, думать можно что угодно) не входит, поэтому нужно будет либо уходить самим, либо выгонять их через несколько дней. Во-вторых, необходимо закрыть портал, в идеале, вернув всё на круги своя. В-третьих… “в-третьих”, упирается в личные отношения: хотя Джеймс и отпустил сестру в другую страну (вернее, она поставила его перед фактом того, что отправляется туда), сыграть абсолютно бесстрастного вожака у него не получается — слишком сильна привязанность к Лиле.

Не хотелось забивать голову всеми этими сложными вопросами без ответов, хотелось бежать. Нестись по заснеженной земле, чтобы ветер раздувал, если не шерсть, то хотя бы густые чёрные волосы. Хотелось чувствовать природу, вдыхать запахи леса, хотелось быстрее оказаться на вершине горы, где располагалось разрушенное Святилище, послужившее в эту ночь порталом.

— По-под-до-жш-ди, — сдавленно прохрипели за спиной.

За ним едва поспевал Виталий, дыхание у него сбилось, щеки пылали огнем, с него градом катился пот, сбитая набекрень шапка грозила в любой момент упасть на землю, он тщетно пытался догнать Хониэхэко, с трудом опираясь на палку, хотя обычно обходился без нее.

— Имейте совесть, юноша! — взмолился он. — Я старше вас почти в три раза!

Хониэхэко обречённо вздохнул. Вместо скорости — унылый подъём на гору, который вместо ожидаемых десяти-пятнадцати минут, растянется на добрых полчаса. Вместо стаи рядом только один старик, который с напарником и заварил эту кашу.

— Что вы можете сделать с порталом? — спросил он, сильно замедляя шаг.

Колдун-иностранец, несмотря на свой неуверенный вид, и усталость в настроениях разбирался хорошо.

— Хочешь добавить: «из того, что не можем мы»? — тепло заметил он после небольшой паузы, которую он использовал для восстановления дыхания.