Читаем Одна – здесь – жизнь полностью

Над схваткой (фр.).

184

Плохо понятым добром (фр.).

185

Треск (фр.).

186

Я ем все (фр.).

187

У памяти хороший вкус (фр.).

188

Пережитую (фр.).

189

Триумфальную арку (фр.).

190

Вы захватили Эльзас и Лотарингию,

Но сердец наших не завоюете никогда… (фр.)

191

Воздушная ванна, солнечная ванна (нем.).

192

Путником (нем.).

193

Немецкую верность (нем.).

194

Заменено по требованию В.В. Руднева – дабы не обидеть автора записи. (Примеч. М.Цветаевой.)

195

Козочка (фр.).

196

Ах, ты выйдешь, Бикетта, Бикетта.

Ах, ты выйдешь из этого кочна! (фр.)

197

Локонов (фр.).

198

Зубной боли в сердце (нем.).

199

Миньона (фр.).

200

Какой кажусь, такой я стану!

Не троньте белый мой убор! (нем.)

201

Душа, смятенная вечностью (фр.).

202

Августу фон Платену – его друзья (нем.).

203

Нуль (фр.).

204

Перетанцовывает (нем.).

205

Я перелетаю через вас! (нем.)

206

(Духи в сенях)

Один из нас в ловушке! (нем.)

207

Роковой, фатальный (нем.).

208

«Перед» вставлено потом. (Примеч. М. Цветаевой.)

209

Полицейский – от нем. Schutzmann (Schutz – защита, Mann – мужчина).

210

Удар молнии. Здесь: любовь с первого взгляда (фр.).

211

Овсяная похлебка (нем.).

212

Brixhe – похлебка; brixten – высиживать (птенцов); Milchsuppe – молочный суп (нем.).

213

Зоопарк (нем.).

214

Название торговой фирмы (нем.).

215

Папка, по-немецки – Марре, а Рарре – бессмыслица. (Примеч. М. Цветаевой.)

216

Du – ты (нем.), der – артикль существительного в нем. яз.

217

После меня – потоп! (фр.)

218

Дальше! (нем.)

219

(Духи в сенях)

И он освободился! (нем.)

220

Имена жены и малолетней, тогда, дочери. (Примеч. М. Цветаевой.)

221

Ель (нем.).

222

Мальчишка, молокосос (нем.).

223

Порыв (нем.).

224

«Мужчина – слово!» – «Но вы ведь – женщина!» – «Нет! Человек! Человек! Человек!» (нем.)

225

Слово, принадлежащее Б.К. Зайцеву. (Примеч. М. Цветаевой.)

226

Чтобы занять себя (фр.).

227

Она была бледной – и все-таки розовой,

Малюткой – с пышными волосами, (фр.)

228

Все-таки розовой (фр.).

229

Она была бледной – и все-таки розовой (фр.).

230

Ее смех был так близок к слезам – а слезы так близки к смеху, – хотя я не помню, чтобы видела их льющимися. Можно было бы сказать: ее глаза были слишком горячими, чтобы дать слезам пролиться, что они сразу высушивали их. И потому эти прекрасные глаза, всегда готовые плакать, не были влажными, напротив: блестя слезами, они излучали жар, являли собой образ, излучение тепла, а не влажности, ибо, при всем своем доброжелательстве (недоброжелательстве – других), она ухитрялась не пролить ни единой слезинки.

И все же —

Прекрасные, прекрасные, подобные виноградинам; и уверяю вас, они были обжигающими, и при виде ее хотелось смеяться – от наслаждения! Это и есть, вероятно, – «плакать жаркими слезами»? Значит, я видела человеческое существо, у которого слезы были действительно жаркими. У всех прочих – у меня, у остальных – они холодные или теплые, а у нее были обжигающие, и так силен был жар ее щек, что они казались розовыми. Горячие, как кровь, круглые, как жемчуг, соленые, как море.

Можно было сказать, что она плакала по-моцартовски. (фр.)

231

Эдмон Абу… в «Горном короле»:

– Какие у нее были глаза, любезный господин! Ради вашего же спокойствия желаю вам никогда не повстречать подобных! Они не были ни синими, ни черными, но цвета особенного, единственного, нарочно для них созданного. Они были темными, пламенными и бархатистыми, такой цвет встречается лишь в сибирских гранатах и в некоторых садовых цветах. Я вам покажу скабиозу и сорт штокрозы, почти черной, которые напоминают, хотя и не передают точно, чудесный оттенок ее глаз. Если вы когда-нибудь бывали в кузнице в полночь, вы должны были заметить тот странный коричневый блеск, который отбрасывает стальная пластина, раскаленная докрасна, вот это будет точно цвет ее глаз. Вся мудрость женщины и вся невинность ребенка читались в них, как в книге; но это была такая книга, от долгого чтения которой можно было ослепнуть. Ее взор сжигал – это так же верно, как то, что меня зовут Герман. Под таким взглядом могли бы созреть персики в вашем саду, (фр.)

232

Я никогда не видела розового жемчуга, но утверждаю, что ее лицо было еще розовее и еще жемчужнее. (фр.)

233

Китайцы узнают время по кошачьим глазам (фр.).

234

Шаловливость (фр.).

235

Причуда (нем.).

236

Прогулка, путешествие (нем.).

237

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии