Одна женщина и много мужчин

Естественно, как всегда, Сеня полагался на меня. Я лучше знаю, что брать. Тьфу, генеральный директор называется!

Вера Николаевна заметила, что в палате ничего не должно быть установлено: никто сюда не заходил. Пока.

Я кивнула, соглашаясь с ней. Насколько мне было известно, на мне самой тоже ничего не висело – я специально каждый день меняла и одежду, и сумочки – если вообще брала их с собой. Сотовый телефон находился при мне постоянно, так что в него никто не сумел бы ничего вставить. Я считала, что «чиста», правда, про свой «БМВ» такого сказать не могла.

– Но в дальнейшем беседовать будем только на свежем воздухе, – заявил Сеня. – В парк можно выйти прогуляться…

– Там тоже никто не застрахован, – заметила я. – Сейчас такая аппаратура имеется…

– Так что же делать? – растерянно воскликнула Вера Николаевна.

– Ничего, придумаем что-нибудь. Свежий воздух, конечно, лучше. Какое-нибудь открытое место. Чтобы все вокруг хорошо просматривалось. Или в парке у еще не отключенного фонтана – чтобы шум воды глушил слова. Здесь, – я кивнула в направлении окна, – фонтан уже не работает. Но в центре, по-моему, еще шумят. Или раздобуду и в нашем городе что-нибудь необходимое. Не только в Японии все эти штуковины купить можно. Были бы деньги. Ладно, сориентируемся по ходу дела.

Со мной согласились. Я вернулась к поднятой мною теме. Сеня несколько раз пытался поорать, но мы с Верой Николаевной смотрели на него сурово и строго – и он обрывал вопли на полуслове. Генеральный периодически доставал из-под подушки бутылку виски, и она уже почти опустела. Нам не предлагал, зная, что мы обе за рулем. В конце концов было принято решение спросить у Шубакова, сколько бы он хотел в качестве отступных, затем следовало обратиться за этой суммой (или частью ее) к Цыгану – раз уж тот хочет взять нас к себе под крылышко. Пускать миллион долларов на отступные не было никакого желания. Но в крайнем случае…

– Нет, нет и еще раз нет! – заявил Сеня, с трудом удерживаясь от крика. – Заплатим из фирмы. В любом случае будем платить из фирмы, а не из наших личных.

– Ты хочешь сказать, что фирма – это не наше личное?! – поразилась я. – Сеня, ты, кажется, в самом деле заболел.

– Нет, то есть да. Ой, Сашка, отстань. Ты меня поняла.

Я его, конечно, поняла. В общем, не было желания платить вообще, но отвязаться от Шубакова и его «красных шапочек» очень хотелось.

– У тебя как с этим амбалом? – вдруг спросил Сеня.

Я вопросительно воззрилась на шефа.

– Ну не притворяйся. Из камчатских. Не помню, как там его. Шубаков злой как черт вчера был, что ты с ним. Ну то есть не с ним, не с Шубаковым, а с этим… ну как там его?

Я заявила, что «с ним» у меня все нормально.

– Корыстный интерес имеешь для перехода под камчатских? – ухмыльнулся Сеня. – Под одним представителем уже сама лично побывала, теперь хочешь и фирму под них подложить?

Генеральный всегда все опошлит. Вера Николаевна молчала, пока говорил Сеня, а как только он высказался, спросила:

– А что будет с «Балттаймом»?

Вопрос был обращен ко мне. Я ответила, что скорее всего будет существовать, как существовал. Просто Юрий Леонидович Цыганов хочет подобрать под себя весь рынок аудио– и видеотехники. Шаг разумный. Хозяин должен быть один. Возможно, нам предложат какое-то разделение труда – кто-то поставляет одно, кто-то другое, но это нужно будет обсуждать конкретно. Вера Николаевна кивнула, а я поинтересовалась у Сени, что еще вещал вчера Шубаков, когда приезжал к нему домой.

Оказалось, что Сеня большую часть его излияний не понял. Как мило. Шубаков был пьян, Сеня был пьян. Шеф понятия не имел об утренних событиях – его никто в известность не поставил, так что не мог въехать в тему, – Шубаков вещал про какую-то перестрелку, потом стрелку, приплел туда меня с Расторгуевым, каких-то Могильных, о которых Семен Григорьевич в жизни не слышал, затем рыдал по Березе, в общем, нагородил огород.

– Ну а к тебе-то он зачем пожаловал? – теперь уже не въезжала я. – Рассказать о своих похождениях и несчастьях? Вы же вроде бы никогда не корешились, чтобы он к тебе приехал как к собутыльнику.

– Саша, ну как ты выражаешься! – воскликнул Семен Григорьевич, но не стал долго упрекать меня за такое плохое мнение о своем начальнике, а начал другую фразу: – Как мне показалось…

– Что значит показалось? Когда кажется, креститься надо! – теперь уже завопила я. – Он что, не сказал?

– Нет, Саша, – тихо ответил шеф, в очередной раз отхлебывая виски. – Он был пьян, я был пьян. Мы еще вместе выпили. Ну покричали друг на друга немного. Если бы рядом была ты или Верочка… Вы бы поняли, а так… Он уехал, я еще принял – и лег спать. А утром проснулся, что-то вспомнил… И башка раскалывалась… Я с утра вообще плохо соображаю. Когда по телефону звонят, я ведь записываю… Ну, ты мой метод знаешь.