Одна женщина и много мужчин

Да, я знала изобретенный еще в молодости Семеном Григорьевичем метод – для того, чтобы утром вспомнить, кто зачем звонил, что говорил, что отвечал он сам. У него рядом с телефоном всегда лежали листы бумаги и ручка – и Семен Григорьевич конспектировал суть разговора, а утром по этим конспектам все восстанавливал. Срабатывало великолепно. Может, ему стоит запатентовать свой метод?

– Короче, я же не мог ничего записывать, когда Шубаков сидел напротив, – продолжал Сеня. – Ну, я решил, что мне лучше немного полежать в больничке. Ну, на всякий случай. Ты же понимаешь, Саша… Телефон тут есть. Верочка подъедет в любой момент. Ты в городе.

В общем, ясно. Сеня помнит какие-то обрывки. И, как всегда, полагается на нас с Верой Николаевной. Мы все сделаем. Он в нас уверен. А сам выбрал наиболее легкий способ – напиться, забыться, а потом укрыться в тихой заводи. Шубаков в самом деле мог приехать к нему, чтобы выпустить пар или выяснить, не вдвоем ли мы с Сеней что-то задумали. Не сменила ли я партнера. Шубаков наверняка чувствует, что я к нему личных симпатий не испытываю, а с Сеней мы давно трудимся вместе. Сработались, притерлись. А может, Мишаня просто хотел попытаться вытрясти из Сени, что тот знает – по всем вопросам, в особенности по поводу миллиона баксов (Мишаня ведь тоже на него претендует, вернее, не претендует, а хочет заполучить). А возможно, целью его визита было и что-нибудь другое…

– Кто звонил утром? – перевела я разговор на другую тему, решив пока оставить Шубакова в покое – в общем, с ним мы более или менее определились. Попробуем откупиться.

Сеня с Верой Николаевной переглянулись. Я повторила свой вопрос.

– А ты откуда знаешь? – спросил Сеня.

– Анна Львовна сообщила? – догадалась Вера Николаевна.

– Кто мне только что сам сказал, что утром решил лечь в больничку? – Мне не хотелось выдавать Сенину жену. – С чего бы это вдруг? Если бы уж тебе так хотелось скрыться от Шубакова, ты бы еще вчера вечером начал действовать. Или ночью. И ты же, кажется, ничего не помнишь из того, что Мишаня тебе говорил?

– Утро вечера мудренее… – начал Сеня.

– Хватит тянуть кота за хвост! – завопила я. – Послушаешь твои ответы, так тебя прямо можно в президенты выдвигать. На пару с Шубаковым. За словесный туман. Ему я уже советовала баллотироваться. Только передо мной тогда встанет сложный выбор: за кого из вас голосовать? – Я перевела дух и заговорила спокойным твердым голосом: – Мы, кажется, договорились? Или я сейчас встаю и ухожу.

Сеня с Верой Николаевной опять переглянулись, потом ко мне повернулась Сенина секретарша и заявила:

– Звонили из Таллина. Туда приехали камчатские.

Это я уже знала и без Веры Николаевны, но Иван Иванович связался со мной не так давно – когда я ехала в больницу. У Сени же, возможно, там есть и другие источники – раз он хорошо знает двух капитанов, имеющих дома в столице Эстонии. Наверное, кто-то информирует его лично – и о представителях нашей службы безопасности, и о других подозрительных личностях. А зачем нам тогда, спрашивается, служба безопасности? Фирма-то по большей части Сенина – у него самый крупный пакет акций, так зачем еще дополнительные силы? Совсем никому не доверяет? Или Иван Иванович вначале отчитывается перед Сеней, а только через несколько часов звонит мне и Виталию Сергеевичу? Нет, маловероятно… Иван Иванович – человек Туюсова, им же к нам и приведенный.

– И что? – спросила я.

– Ну, в общем… Я не знаю, чем все это может обернуться.

– Для кого?

– Для всех, – вставила Вера Николаевна. – И для фирмы тоже.

Я попросила объяснить поподробнее. Они опять мялись. Тогда я перешла к другому вопросу – к делам нашей родной «Техники-сервис», рассказала про вчерашнюю суматоху на складе, а в конце поинтересовалась, не известно ли случайно Семену Григорьевичу с Верой Николаевной местонахождение второй партии наших телевизоров, которые были под моим зорким оком загружены в трюмы «Фортуны» в Иокогаме, но каким-то непонятным образом оттуда испарились. Меня также интересовало, почему Вера Николаевна не отправила никаких документов в «Пeккa OY» по второй партии – или почему Семен Григорьевич не дал ей такого указания.

– Ну, это все сейчас решится, – махнул рукой Сеня, словно отмахивался от назойливой мухи. – Это меня меньше всего волнует. Тут все в порядке.

– Тут не все в порядке! – завопила я, но Сеня продолжал свою речь так невозмутимо, словно я даже не открывала рта:

– Мы, Сашенька, когда ты пришла, обсуждали, как вывезти известный тебе «лимончик» за пределы России. Ты появилась как раз вовремя. Мы-то с Верой Николаевной не знаем, как это сделать. Справку в банке на такую сумму не купишь, – Сеня захихикал своей шутке. – А ты у нас путешественница. Вот за это мы тебе двадцать процентов и отдаем.

«Шубаков, кстати, давал тридцать три», – снова подумала я, но промолчала. У Мишани этого миллиона, когда он мне сулил из него одну треть, на руках не было, а вот у Сени сейчас вроде бы есть. Или он точно знает, где он находится.