Одна женщина и много мужчин

Мне хотелось заметить, что если ждать вдохновения, то можно прождать всю жизнь и ничего не сделать, но я сдержалась: творческие люди – народ весьма специфический и очень обидчивый. Как я поняла, Евгений обычно ждет вдохновения, сидя в кресле в домашних тапочках и потягивая тягучий сладкий ликер, в то время как его более практичная супруга работает, занимаясь добыванием средств на пропитание семьи.

В общем, ничего интересного для себя я не узнала и решила, что, наверное, зря потратила время на поездку к Сениному племяннику. Вот только ликерчику вкусного попробовала. Информация о том, что компания разбирала корейские телевизоры в доме Евгения, в общем-то, ничего мне не дала. Бывший протезист показался мне человеком не от мира сего, и если бы он и нашел наркотики в одном из телевизоров, то, наверное, не знал бы, как их продать. Если только не стал бы использовать сам – не исключено, что он уже балуется травкой или чем-то подобным. Наконец мне удалось с ним распрощаться, и я отправилась в аэропорт.

Следующим пунктом моей программы был Гамбург, где меня совсем не ждали, а предупредить интересующее меня лицо о своем появлении я не могла из-за отсутствия номера телефона.

Вечером в понедельник я нажимала кнопку звонка Кати Штоль, одной из подруг Марины Громовой. Я решила, что следует попытать счастья, раз уж нахожусь неподалеку (ну, это, конечно, относительно, но тем не менее – когда я еще смогу выбраться в Германию? Из Голландии сделать это было удобно, да и в Питер буду возвращаться не из Амстердама, а из Гамбурга, чтобы у всех знакомых возникло меньше вопросов).

Дверь открыл мужчина примерно одного со мной возраста, из-за его спины выскочил мальчик лет семи.

– Здравствуйте, – сказала я. – А Катя дома?

Тут появилась сама хозяйка.

– Ой, это вы? – удивилась она. – Саша, кажется?

– Простите, что не позвонила заранее, – извинилась я, – но у меня только ваш адрес…

– Но я же послала и новый номер телефона, и факса, и электронной почты… – удивленно сказала Катя и тут же спохватилась: – Да вы проходите, проходите. Что это я вас в дверях держу? Вы когда прилетели? Надолго? Вы где-то остановились или…

– Я хотела бы снять номер в гостинице, – сразу же сказала я, предпочитая не останавливаться в чужих квартирах. – Вы посоветуете что-нибудь неподалеку? Я не планировала поездку к вам заранее, но была по делам в Голландии, а поэтому решила попробовать найти и вас, раз уж…

– Вот и правильно, – перебила меня Катя. – Я только вчера узнала о новом оборудовании, мне позвонили с завода, я утром съездила к ним, забрала проспекты, сегодня вечером собиралась готовить материалы, чтобы отослать вам. Очень хорошо, что вы сами приехали. Не нужно будет ничего отсылать, вы все и возьмете.

– Может, вы тогда вместе проедете на завод? – предложил Катин муж. – Саша все посмотрит на месте.

– Да, конечно, – кивнула Катя. – Мы им позвоним завтра с утра. Согласны? Раз уж вы все равно приехали.

Я сказала, что согласна, совершенно не понимая, о чем идет речь, но следовало послушать хозяев.

Меня тут же усадили за стол и накормили. За трапезой мы беседовали. За полчаса я узнала много нового о Катиной жизни за границей.

Генрих работал в какой-то мелкой фирме, Катя занималась хозяйством, ребенком, выполняла кое-какие заказы оставшихся в Петербурге друзей и бегала по распродажам и магазинам, объявляющим о выдаче премий покупателям, которым удастся среди товара найти что-то с просроченным сроком годности. Она долго хвасталась передо мной тем, что и за какой товар она получила, и жаловалась на конкуренцию среди эмигрантов. Она продолжала немного рисовать, но пока ни о какой постоянной работе и продаже рисунков не могло быть и речи. Мне же хотелось перевести разговор в нужное мне русло: во-первых, попросить ее нарисовать последнего любовника (или предпоследнего, если считать Храпа последним) Маринки Громовой (я же все-таки не была стопроцентно уверена, что это Кондрат), во-вторых, выяснить, о каком оборудовании идет речь и почему она решила, что оно должно меня заинтересовать. И что она собиралась мне отсылать? И мне ли? Для начала я решила разобраться с оборудованием и повременить с портретом мужчины.

Я заметила, что ребенок уже широко зевает, а значит, мне не помешало бы и честь знать.

– Катя, – обратилась я к хозяйке, – давайте я отправлюсь в гостиницу, а завтра утром вернусь к вам – и мы поедем на завод уже от вас. Или вы заберете меня в гостинице?

Генрих, Катин муж, вызвался довезти меня до небольшого отеля, расположенного в двух кварталах от них. Чтобы как-то объяснить отсутствие у меня их телефона и факса, я заявила, что они есть у меня в Петербурге на работе, но я не брала с собой большую записную книжку, потому что изначально не планировала заезжать к ним… Особых объяснений от меня и не требовалось, мне черкнули на бумажке номера, а потом Катя предложила то, о чем я сама собиралась попросить:

– Может, вы перед сном просмотрите все, что я тут для вас приготовила? Вот возьмите эти брошюры, – она сунула мне целую пачку. – Все равно же это для вас.