Одна женщина, один мужчина

Было хорошее субботнее утро. Солнечное, тёплое. В понедельник Андрея ждали в институте. В ЗАГСе райцентра, если не устраивать торжественной регистрации, их распишут прямо на месте. Отступать некуда. Таша посмотрела сначала на зелёное шифоновое платье, потом на голубое. Выбрала его. К дому на мотоцикле – впервые днём! – подъехал Андрей.

Вещий кот

Соберу я в солдатский мешок свои плюшевые игрушки, миску, ложку, лоток, поводок…

Дмитрий Воденников

Нашкодивший кот сидел на принтере и изо всех сил делал вид, будто происходящее его абсолютно не касается. Морда его от этого была похожа на лицо обмочившегося в постель первоклассника, который не хочет рассказывать маме о конфузе, но не знает, как самостоятельно справиться с проблемой. Сложная такая морда, в общем. Кот старательно игнорировал вопли хозяйкиного самца, вопли хозяйки и те пять предметов, в которые превратился один предмет, лежавший до этого на принтере.

– Господи, Катя, это же новый айфон, я его четыре дня как купил. Тварь! – кинул Максим коту. – Вдребезги ведь. Ну, накажи его как-нибудь, я не знаю, это же твой кот. Убери его отсюда. Тварь! Гад хвостатый!

Он шлёпнул кота, тот, коротко крутнувшись в воздухе, тяжело шмякнулся неподалёку. Кот был старый. Кота подарил Кате папа, уже покойный. Поэтому кота Максиму трогать не стоило.

Скандал разгорался, децибелы и страсти росли по экспоненте, и не было ни одной точки, где они могли бы обратиться в ноль. Но внезапно математическая аналогия перестала быть корректной, ибо в комнате повисла гробовая тишина. Фраза из мультика «Трое из Простоквашино», та самая – «Выбирай: или я, или кот», – в жизни звучала совсем не смешно. Глупо – да. Странно. Страшно. Вот именно, что страшно. Потому что Катина жизнь рушилась и летела в тартарары из-за какого-то айфона, из-за какой-то мерзкой железки, и это творит человек, с которым они собирались сегодня подавать заявление в ЗАГС.

Внезапно Катя увидела, что за её спиной с книжного шкафа медленно падает огромная ваза, которую ей когда-то подарил Максим, ещё слабо разбираясь в её вкусах и пристрастиях, и которую она не любила – и за размер (туда было нечего поставить, кроме роз в половину её роста, а ей нравились мелкие цветы), и за цвет (какой-то коричневато-красный, а она предпочитала холодные оттенки), и за тяжеловесность. Плавное движение вазы сопровождал какой-то протяжный звон, обернувшийся будильником на том самом айфоне. Гаджет был цел. Максим спал. И только кот сидел на подоконнике со сложным выражением лица, будто он только что вышел из противного Катиного кошмара.

Надо было приготовить ему еды (сублимированных магазинных кормов он не признавал, поскольку был котом старой закалки), отнести на кухню и проследить, чтобы поел: зверь действительно был стар настолько, что порою забывал, в каком месте еда и для чего она. Катя возилась с ним по утрам сама, давая Максиму поваляться в постели ещё минут двадцать-тридцать. В этом было больше любви и нежности, чем кажется, ибо стремительный город не даёт нам передышек, заставляет бежать и бежать, независимо от того, есть у нас на это силы или нет. И когда женщина заслоняет любимого от подгоняющего ритма хоть и на полчаса – это ли не забота?

Планы на день был одновременно велики и просты. Максим едет на встречу с заказчиком, на обратном пути заскочит на свою квартиру (душ, переодеться, позвонить родителям), потом в ЗАГС. Катя ненадолго в офис (договорилась с коллегой, что та её во второй половине дня прикроет от клиентов и начальства), на маникюр (куда ж без него?), потом в ЗАГС.

Дверь за Максимом захлопнулась. Катя поскакала в ванную докрашивать ресницы на левом глазу. Ну и немножко дорасчесаться. И, может быть, выщипать какой-то лишний волосок. И вот здесь ещё раз припудрить. И… Утробный вопль кота прервал превращение Кати в портрет инфанты Марии Терезы. Она выскочила из ванной и уставилась на питомца. Он явно был не в порядке. Ни песен петь, ни сказки говорить. На полу тут и там виднелись мутные неаппетитные пятна. «Кирдык котику», – подумала Катя без каких-либо чувств. И это были последние секунды, когда она была спокойна и как-то даже равнодушно-отстранённа. Потом началось.

Сперва зазвонил телефон: курьер с платьишком, заказанным третьего дня, решил-таки добраться до Кати и будет минут через пятнадцать. Тут котик взвыл ещё раз. Катя одной рукой натягивала джинсы, второй доставала переноску, третьей объясняла курьеру, как ему пройти от метро, а четвёртой набирала на городском телефоне номер такси.

Максим был готов лопнуть от досады. Новенький-кленовенький айфончик остался лежать на принтере в Катиной квартире. Он это обнаружил уже в вагоне метро – хотел посмотреть в календарь и полистать книжку. Пришлось возвращаться.