Одна жизнь Сарро ла Касса (СИ)

Кьюрелли впала в отчаяние. «Когда он только успел?! — думала она, глядя на небольшую конуру на заднем дворе. Внутри спала, скрутившись клубочком, небольшая шоколадного цвета собачка, а над её головой было нацарапано кривым почерком Сарро её имя: «Луна». В недоумении, женщина смотрела на такой странный поворотом событий.

Какая Луна? — шептала она, не заметно для себя, приковав взор к шкурке маленького зверя, — Почему Сарро ничего не сказал, если хотел завести животное? Неужели он мог подумать, что я не разрешу ему? Или… блестящие капли скатились вниз по её чёрным волосам и застыли, не достигнув земли, — Погоди, я сама думала об этом… Право, мой муж умеет читать мысли!

Она хотела найти сына и посоветоваться с ним на счёт происходящего, но была бессильна в его поисках. Сжавшийся в комок, он сидел в углу комнаты Сарро и мучился, раздираемый странными необъяснимыми чувствами. «Неужели это — и есть голод? — гадал он, пустыми глазами следя за силуэтом матери, зачем-то мелькавшей под окнами, — И какого чёрта сейчас идёт этот снег? Сколько можно! Я не хочу! Ни выйти, ни… Собственно, я уже ничего не хочу… Меня всё так бесит! Раздражает, как никогда прежде! И это тиканье часов, и эта метель… Даже скрип пола…»

«Решил ей излить душу, значит. Что ж. Я могла догадаться, насколько опрометчивый поступок сделала. На что шла. Ради чего. «Вампир». Этим сказано всё… Он любит собаку больше меня? И, спорю, откровенен с нею не так, как со мной. Спорю… куда там! Я уверена в этом на все сто процентов. Говорит, что пьёт одну только кровь. Не верю! А кто у меня по ночам ворует пирожки с вишнями? А ведь следы длинных клыков он скрыть не смог… Попался мой красноглазенький. Ест, значит. Нравится. Почему же ты не можешь сказать об этом? Ах, Сарро — Сарро… Сколько ещё будет длиться наша зима? Оставлю-ка здесь. Не возьмёт — Луна не откажет…» — и, озарённая этой идеей, она проскользнула в дом, затем вернулась вновь, жадно прижимая в груди небольшой свёрток.

А что Сарро? Растроганный выходкой маленького вампирчика, он, кажется, снова обрёл самого себя. Думал, пока брёл по заснежённой дороге к станции, но прошлое не отставало от него. Лики погибшей дочери появлялись от каждого случайного взгляда на какой-либо голубой предмет, будь то вывеска магазина, или простой дорожный знак. Везде. Во всём. Без конца… Сладкий запах, льющийся из соседних лавок, кружил его сознание. Напоминал о сладостях, что готовила Кью, и о голоде. «Почему с каждым днём он становится только сильнее? А ведь раньше всё было не так… Людская кровь окончательно сведёт меня с ума! Раньше со мной такого не было…»-понимал он и уже, малость, начинал бояться себя. Терпел, сжимая клыки, когда смотрел на новых доноров. Держал себя в руках, когда душа рвалась и желала задушить, а после растерзать каждого. Ночью ему даже чудились сцены убийства… Терпел до потери сознания, до черноты в глазах и всеубивающей слабости. А потом сорвался, схватил ключ и отворил банк! Набрал несколько десятков алых пачек и спрятал их поскорее в сумку. Дрожащими руками отворил одну из них. И, даже не утершись, окровавленный, вышел в свет ночных фонарей, гонимый одной мечтой: разделить эту «радость» с нами. Мог ли он знать, до чего доводит эта радость простых смертных? Кто знает? Но измождённый, измученный, голодный Эрдели, понявший, что крови в запасе Сарро больше нет, с печали и отчаяния кусал свои собственные руки. Дрожа, пил горячую кровь и, умиляясь её дурманящим ароматом, праздно понимал, что добился желанного сходства. Что стал одним их них. Вампиром, как и его названный новый отец. -Теперь Сарро будет доволен!

Когда ты ласков душой, никаким холодам не под силу сломать тебя!

Комментарий к Глава 16. На грани А Новый Год уже скоро!))))

====== Глава 17. Взрывные чувства ======

Тепло метели развевает

И греет души нам двоим,

Увы, порой мороз бывает,

Как зверь, холоден и незрим…

Радость Сарро не знала конца! Столько крови, сколько ему удалось украсть вчера, не пил он уже очень давно! Вампиру было даже страшно представить, насколько. Его не волновало уже ничего: ни то, что он хотел устроить пышный пир, ни происходящее в доме, — ничего. На вопросы Кьюрелли он не отвечал, грубил и снова закрывался у себя, упиваясь таинственной усладой. Он слышал крики Няшика и Эрдели, доносимые из-за двери, — они говорили, что один из них получил ожог и снова нуждался в кровавом лечении. «Он хочет отобрать у меня всё, что я добыл таким тяжким и кропотливым трудом! Точно заслужил его! Явился видите ли без имени и прошлого, такой красавец, а теперь возомнил себя главным? Да не бывать этому! Никогда…» — его надменный внутренний голос брал верх над некогда ясным сознанием.