Одна Жизнь в России (СИ)

После того как я, собрав все нужные документы, таки попал на работу, началось самое мерзкое. Во-первых, меня заставили сдавать экзамены по технике безопасности на производстве, во-вторых мне задержали мою и так маленькую зарплату в 10000р, в-третьих одному из менеджеров, человеку советской закваски, до "Скизель" работавшему на заводе Ратеп, поставлявшем оборудование для подлодок, не понравилось, что программный код я комментирую на английском и применяю, удобные мне программисту, писавшему на Common Lisp, экспериментальные возможности компилятора GCC, такие как захват окружения лямбда функцией, выходящие за рамки общепринятого на тот момент стандарта C++. Он считал, что все надо делать деструктивно, через итератор в стиле Java. Но особо разозлило этого советского инженера-электронщика то, что я пишу на английском, ведь компания "Скизэл" - русская компания, вдобавок занимающаяся приборостроением для министерства обороны России, поэтому все разработки должны были вестись в соответствии с еще советскими стандартами НИОКР.

Во время обеденного разговора о политике, я полусерьезно заявил, что мечтаю, чтобы в Москву ввели танки NATO и русский язык отменили, сделав в России обязательным только английский. Шутки никто не понял и весь коллектив на меня окрысился, а меня вызвал менеджер на разговор. Однако последней каплей для меня стало то, что работать приходилось в совершенно нездоровой атмосфере, где рабочие клеили токсичным веществом дорожки для определения движения статического электричества, применявшиеся для охраны складов с топливом, которое в армии РФ часто воровали. От густого запаха клея начинала кружиться голова, что мешало занятию программированием. Не выдержав, я пошел в отдел кадров и, написав увольнение по собственному желанию, убежал со "Скизэл", где мне определенно не было места.

Незадолго до моего увольнения, со Скизэл выгнали электронщика из Беларуси. Инженером он был талантливым, и начальник его ценил, но беларус не понравился остальному коллективу, ввиду своего аутизма, ответственности и необщительности, в результате чего его начали унижать, видя легкую жертву. После того как он ушел, коллектив отпускал по его поводу злые шутки, из разряда "эти жучки пылевые явно от беларуса, он заразный". При том травившие беларуса русские были образчиками лени и бездарности, сами практически не выполняли работы и большую часть времени смотрели котиков в соц-сетях, либо бегали и шумели, мешая работать другим, включая меня. Так я впервые познакомился с особенностью русских объединяться и травить способных специалистов, выбивающихся из общей серой массы.

Мы не сеем, мы не пашем,

Мы валяем дурака,

С колокольни хуем машем, Разгоняем облака.

-- русская частушка

Решив, что в Серпухове подходящей мне работы не найти, я снова напросился к матери в Москву, поскольку у папы жил мой брат. Мать с очень большим скрипом пустила меня к себе, ведь она привыкла водить к себе художников... впрочем на тот момент мать все равно была слишком стара для каких-то отношений. Теперь, вместо С++, я решил претендовать на вакансии по С#, позволявшем использовать удобные инструменты функционального программирования, такие как LINQ, не рискуя быть уволенным. Конечно хотелось бы работать с Lisp кодом, но Clojure на тот момент пока не получила тогда распространения в России, а ближайшая Common Lisp вакансия была в Украинской компании Grammarly и они похоже не рассматривали кандидатов из России, как и Американские компании работающие с Lisp, но уехать в США или Украину я не мог, по причине требования наличия высшего образования к любому претенденту на рабочую визу.